– Вообще-то наш философ написал длинный трактат о том, что он не прочь умереть, потому что Карсаж станет главенствовать, так что все-таки он был странноватым, – заметила Шутмили.

Ксорве до сих пор переживала, что подвергла Шутмили опасности, но ведь она сама сказала: это был ее выбор, и у нее были на то свои причины. Кто знает, на что способна Оранна с силой Неназываемого или на что способен Неназываемый, воплотившись в теле смертного, но едва ли что-то столь хрупкое, как мертвый язык или древнее морское существо переживет это.

– Что случилось в Доме Молчания? – спросила Шутмили. – Почему ты ушла оттуда?

Ксорве напряглась, ее первым побуждением было отмахнуться от этого вопроса и сменить тему. С другой стороны, ей никогда не приходилось рассказывать эту историю со своей точки зрения. Сетенай выложил все Талу до того, как она успела это сделать.

– Помнишь ту маленькую девочку, Цурай? – спросила она. – Это была я. Я была ею… – она с трудом подбирала слова на карсажийском, ей и без того было тяжело, а тут еще приходилось думать, как это объяснить. – Невеста, обещанная богу. Звучит хуже, чем на самом деле.

– Это звучит… – начала Шутмили.

– Нет, все в порядке. Я не была несчастна. Со мной хорошо обращались. – Она не знала, почему ей так важно, чтобы Шутмили все правильно поняла. Ее воспитывали отнюдь не чудовища. – Они были добры ко мне. До последней минуты. Я не виню их. Зачем плыть против течения, если все идет своим чередом и жизнь продолжается?

– Да, – кивнула Шутмили. – Я понимаю.

– Я хочу сказать, что и сама не сопротивлялась, – продолжала Ксорве. – Знала, что случится, и все равно туда пошла. Я могла бы сбежать, но так и не сбежала. Если бы Сетенай не пришел за мной…

Сглотнув, она отвернулась и уставилась на серый горизонт. Было очень тихо. В Лабиринте хотя бы слышались свист ветра и журчание воды. Здесь же не было ничего: ни птиц, ни насекомых, только шорох их шагов в пыли.

Она рассказала Шутмили все: Ксорве родилась в том же году, когда к Святилищу отправилась предыдущая Избранная невеста. Ее родителей унесла чума. Ее одевали, кормили и воспитывали в Доме Молчания – о таком чумные сироты не могли и мечтать. Спустя четырнадцать лет она должна была ответить на зов Неназываемого и подняться на гору к Святилищу.

– А потом?.. – спросила Шутмили.

– Не знаю, – сказала Ксорве. – Никто не знает. Мне предстояло разгадать эту тайну, но все были совершенно уверены, что я умру. И я так и не узнала, что меня ждало, потому что Сетенай увел меня в последний момент. Звучит, наверное, ужасно, но это было просто… обычное дело.