– Нет! – воскликнула Шутмили. – Нет, я просто говорила что попало… надеялась, что Жиури на это купится. – Она натянуто улыбнулась. – Ксорве, до нашего знакомства вершиной моего счастья было, не знаю, лечь пораньше спать.

– С этим я точно тебе не помогла, – заметила Ксорве.

– И все мои мысли при пробуждении были исключительно чисты. Так что нет. Не помогла, – на этот раз улыбка, спрятавшаяся за ее ладонью, как потайное лезвие, была неподдельной. За Шутмили водилась привычка бросить подобную фразу, а затем сразу сменить тему, не давая времени на обдумывание, но в этот раз она позволила словам повиснуть в тишине.

Ксорве наблюдала за ней, благодарная за возможность просто смотреть, сколько ей угодно, изучая детали, которые она видела раньше вскользь. Золотые крапинки в темных глазах Шутмили, длинный нос, твердый подбородок и ресницы, которые трепетали, когда она улыбалась, как сейчас. Небольшие ямочки в уголках губ.

– Сиди спокойно, – сказала Шутмили. – Не пытайся двигаться. Сейчас я тебя поцелую, и мне не хочется, чтобы твои швы разошлись.

Ксорве замерла.

Губы Шутмили были обветренными и сухими. Она вела себя несмело – возможно, никогда раньше не целовалась с девушкой с клыками. Сначала Ксорве еще способна была обратить внимание на подобную деталь, а потом – нельзя сказать, что она тут же забыла о своих ранах, врагах и о прочем, – но на мгновение все остальное исчезло вдали.

– Все хорошо? – спросила Шутмили, отстранившись на миг.

– Ага, – сказала Ксорве. Она поняла, что впервые за долгое время улыбается. – Можешь повторить, если хочешь.

И она повторила – на этот раз уже не столь осторожно. Шутмили провела ладонью по затылку Ксорве, слегка царапая и пропуская пряди между пальцами. Ксорве показалось, что ее аккуратно разобрали на части и собрали заново – и новая она получилась немного более сильной, смелой, цельной.

Ксорве наклонилась вперед, насколько позволяла рана, и уткнулась в шею Шутмили. Волосы за ухом, там, где расплелись косички, слегка щекотали нос.

– Что ты делаешь? – смеясь, спросила Шутмили.

– Ты приятно пахнешь, – призналась Ксорве.

– Ты уверена? Я вся в крови, – сказала Шутмили. Ксорве правда забыла об этом: через некоторое время это перестаешь замечать.

– Не это… – сказала Ксорве. Шутмили пахла, как обычно пахнут люди, – по́том, одеждой, мылом, – но почему-то это было правильно, хорошо и идеально. – Ты сама.

Несмотря ни на что, они проспали несколько часов, свернувшись на бетоне, под защитой паутины оберегов. Их разбудил голос Оранны, низкий и настойчивый, но без тени паники, – в панике не было смысла, они и так знали, что их ждет.