Милан повернул голову.

Императрица поднялась на ноги. Сейчас она выглядела совсем иначе, чем в лагере войска. Алая бригантина с декоративными заклепками в виде розовых бутонов, узкие брюки по мужской моде патрициев и высокие сапожки цвета только что распустившихся маков, белокурые локоны с пепельным оттенком собраны в высокий хвост, суровое лицо – Сасмира показалась Милану странно бесполой. Не мужчина, но и не женщина, а какое-то андрогинное создание.

– Слишком много злодеяний совершено обеими сторонами, чтобы можно было добиться справедливости для всех, – продолжила она. – Но я обещаю вам обеспечить закон и порядок. Именно этого я и добиваюсь сегодня, здесь и сейчас. Закон и порядок должны восторжествовать – в первый раз после окончания войны.

Императрица помолчала. На площади повисла гробовая тишина. Все напряженно ждали, какой приговор вынесет Сасмира.

– Нандус Тормено, я обвиняю тебя в том, что на этой самой площади ты приговорил к казни через сожжение шпионку из Швертвальда, ложно обличив ее в ведовстве. Я обвиняю тебя в том, что ты приговорил к казни через колесование двух контрабандистов, огульно осудив их за кражу серебряного диска из твоего октагона с использованием костюма Человека-ворона. Ты злоупотреблял своими полномочиями и выносил несправедливые приговоры, полностью осознавая неправомерность своих действий. Это позор для верховного священника. Нет высшего блага, которое оправдало бы подобное пренебрежение законом и правосудием.

Императрица снова помолчала.

Милан закрыл глаза. Сасмира говорила правду. Если рассматривать поступки его отца с такой точки зрения, они явно были результатом искаженного восприятия морали.

– И, наконец, я обвиняю тебя в том, что ты вступил в заговор против императорской семьи, объединившись с верховными священниками других провинций империи. Ты являешься членом тайного ордена, готовившего заговорщиков в Красном монастыре и Красной Башне. Этот тайный орден много десятилетий влиял на политику империи. Его представители были движущей силой восстания князей. Именно они повинны в гибели моего деда, императора Орелиана. Не они самолично выбросили всех моих родных из окна дворцовой башни, но их мысли и коварные интриги привели к этому кровавому злодеянию. Что ты ответишь мне на эти обвинения, Нандус Тормено, верховный священник Цилии?

Отец молчал.

Милан не мог представить себе, чтобы он действительно был заговорщиком. Но какой смысл возражать? Что значит его слово против слова императрицы?

– Милан Тормено! – Сасмира обратилась ко второму обвиняемому. – Ты признаешь себя виновным в убийстве Николо Тримини и одиннадцати его подчиненных?