Но тут на западе, где-то над горизонтом, вспыхнуло второе солнце. Распростерлись багровые огненные крылья.

– Ложись! – охнул Нандус и дернул сына, заставляя опуститься на доски палубы.

Неземное пламя скользнуло над морем. Огненная птица неслась в сторону судна, великолепная, с могучими крыльями из живого жара. Феникс с размахом крыльев в двадцать шагов, а может, и больше.

Бестелесная птица пролетела сквозь живых мертвецов, и от ее касания они развеялись пеплом.

Взгляд ослепительно-ярких глаз упал на Милана.

«Будь счастлив, мой поэт», – почудилось юноше. Или он и правда услышал этот мелодичный голос?

– Нок?

И вдруг закатные сумерки сгустились вновь. Феникс исчез.

– Нок!

– Огненная птица, – благоговейно прошептал Нандус. – Феникс с земель ханства…

Валерио горячо возносил молитву Творцу Небесному.

Поверхность моря вновь стала гладкой, как зеркало. Пахло жженой плотью. Нежить, не развеявшаяся от касания огненных крыльев, отступила в морскую пучину.

Милан оглянулся. Небо на востоке уже потемнело, и полумрак скрывал корабль из ханства, затаившийся где-то на горизонте. На небосклоне зажглись первые звезды.

Юноша знал, что его поиски тщетны. Ему были знакомы легенды о фениксах, порождениях огня, призванных привнести в мир Азура красоту.

Милану вспомнилось расколотое каменное лицо Нок. И тот овраг, где словно отбушевал пожар. Багровое свечение над горизонтом в ту ночь, когда он убил Николо Тримини. И странные отблески, которые он видел в небесах снова и снова.

Юноша сжал губы. Нок не погибла. Она всегда была рядом с ним. Хранила его.

– Нок… – прошептал он.

Неужели она умерла во второй раз? Ради него?

– Они возрождаются, если от них остается пепел. – Отец, утешая Милана, опустил ему руку на плечо. – Я даже знаю одну легенду, в которой волшебный ветер приносит пепел феникса и он сам собирается воедино.

– Мы в открытом море, – в отчаянии пробормотал Милан. – Тут не остается пепла, который мог бы собрать ветер.