– Прости. Я всего лишь…

– Забыли. – Селестина отключила меня и обратилась ко всей группе: – Думаю, эти значки обозначают тени. Смотрите.

Мы уже достаточно освоились с тем, чтобы рисовать геометрические фигуры при помощи визуализаторов наших скафандров. Эти рукотворные галлюцинации – на любой поверхности – было довольно несложно сделать доступными для всеобщего обозрения.

Селестина, лучше прочих владевшая техникой «скафандровой живописи», начертила на стене комнаты короткую горизонтальную красную линию.

– Видите? Это одномерная линия. Следите внимательно. – Она разделила линию надвое, добавила две вертикальные полоски и сотворила квадрат, повертела его туда-сюда и снова развернула в прямую линию.

– Ну, следим. И?.. – Чайлд явно не понимал.

– Можно трактовать линию как одномерную тень двухмерного объекта. В нашем случае – квадрата. Понятно?

– Думаю, мы уловили суть, – признал Тринтиньян.

Селестина восстановила квадрат, потом раздвоила его и сместила копию по диагонали вниз – две фигуры соприкасались гранями.

– Дальше. Перед нами двухмерная фигура, которая является тенью трехмерной, то есть куба. Если я стану вращать куб, она будет меняться. Видите, как она то вытягивается, то сжимается?

– Разумеется, – откликнулся Чайлд, наблюдая за вращением двух сопряженных квадратов.

Это вращение завораживало своей плавностью, и один квадрат как бы перетекал в другой в воображаемом кубе на стене.

– Ну так вот. По-моему, все эти фигуры, – Селестина указала ладонью в сторону затейливых узоров возле двери, – представляют собой двухмерные отражения четырехмерных объектов.

– Охренеть, – проронила Хирц.

– Давайте сосредоточимся, и вы все поймете, обещаю. Вот это гиперкуб, четырехмерный аналог куба. Берем обычный куб, проецируем его вовне, точно так же, как поступали с квадратом, когда творили сам куб. – Мне вдруг показалось, что Селестина, раздосадованная нашим тупоумием, готова в отчаянии всплеснуть руками. – Ладно, просто смотрите! – Она нарисовала на стене куб внутри другого, чуть больше размерами, и соединила углы обеих фигур диагональными линиями. – Вот так выглядит трехмерная тень гиперкуба. Все, что требуется, это исказить тень, убрав одно измерение – сначала до двухмерного, потом до такого… – Она ткнула пальцем в какой-то узор рядом с дверью.

– Вроде бы я сообразил, – неуверенно, с запинкой произнес Чайлд.

Я был склонен с ним согласиться, хотя не поручился бы, что понял до конца. Мы с Чайлдом в юности баловались трехмерными головоломками, но это было именно баловство – никакого интуитивного проникновения в зубодробительные математические дебри.