– Теперь ты понимаешь, почему я не могу уйти с тобой, – сказал полковник Джекс. – Пока ты не приведешь корабль побольше. Очень большой корабль. Но даже тогда вряд ли сможешь долго поддерживать во мне жизнь без помощи «Найтингейл».

– Вы чудовищно уродливы…

– Да уж, не картина маслом. – Полковник Джекс наклонил голову, как будто его вдруг осенило. – Но согласись, девочка: я все же произведение искусства.

– Как скажете.

– Судно определенно так считает, да, «Найтингейл»? Это она сделала меня таким. Ее блистательное художественное воображение. Сука!

– Вы спятили!

– Очень может быть. Ты действительно думаешь, что можно прожить хоть день в таком виде и не свихнуться? Но по сравнению с судном я нахожусь в здравом рассудке. «Найтингейл» – воплощение самого дерьмового безумия.

– Значит, Соллис была права. Оставь разумную машину в одиночестве, и она выест себе мозги изнутри.

– Может быть, и так. Но эта тварь – результат не одиночества. «Найтингейл» свихнулась задолго до того, как попала сюда. И знаешь, что послужило причиной? Та войнушка, которую мы устроили на Окраине Неба. Когда было создано это судно, в него вложили мозги ангела. Разум, предназначенный для исцеления, сострадания и доброты. Ну и на кой черт это нужно машине? Она была рассчитана на то, чтобы заботиться о нас – бескорыстно, денно и нощно. И она чертовски хорошо выполняла свою работу. Какое-то время, по крайней мере.

– Стало быть, вы знаете, что произошло.

– Судно само себя довело до безумия. В его рассудке столкнулись два противоречивых мотива. Оно было создано, чтобы лечить нас, добиваться полного выздоровления. Но каждый раз благодаря его стараниям нас посылали обратно на поля сражений и рвали в клочья. Судно облегчало наши страдания только для того, чтобы мы страдали заново. И вот оно начало чувствовать себя соучастником этого процесса: трудолюбивое колесико огромной машины, чьей единственной целью является причинение страданий. В конце концов «Найтингейл» решила, что больше не будет таким колесиком.

– Значит, она вышла из игры. Что же произошло со всеми пациентами?

– Она их убил. Безболезненная эвтаназия намного лучше возвращения на войну. «Найтингейлу» это казалось более милосердным.

– А технический персонал? А люди, которых послали отремонтировать судно, когда оно вышло из-под контроля?

– Тоже подверглись эвтаназии. Не думаю, что «Найтингейл» находила в этом удовольствие – она рассматривала их смерть как неизбежное зло. Кроме всего прочего, эта мера не позволила вновь использовать ее как космический госпиталь.