— Мартышкина работа, — ворчит Рат, составляя график.

Так я и думал: комбинат достанется мне. Без крайней необходимости Рат не покажется там до тех пор, пока ранивший Кямиля не будет найден. Он, конечно, мне этого не сказал. Он сказал:

— Объект тебе хорошо известен. Действуй!

Но действовать на комбинате мне придется только послезавтра: сегодня — воскресенье, а завтра первое — праздничный день. Вот это номер, только сию минуту я соображаю: ведь сегодня канун Нового года. “Заискались” до того, что потеряли представление о времени.

— С наступающим! — неожиданно для самого себя, говорю я.

— Милая работка, — варьирует Рат, продолжая корпеть над графиком. Оказывается, не варьирует, оказывается, это — ответ на мое поздравление. Об этом я догадываюсь по следующей тираде Рата: — А мой сосед удивляется, почему я получаю столько же, сколько он — врач с тридцатилетним стажем. “Квалификация у нас, говорит, разная”. И ведь видит, что дома почти не бываю, а понять не может, что с его квалификацией мне уже не зарплату, а компенсацию в виде вечного покоя получать придется.

Потом весь день до позднего вечера ушел у нас на установление алиби задержанного. Конечно, не в части злостного хулиганства: с этим все оказалось в полном соответствии с актом, составленным патрульными. К нападению же на Самедову и ранению Кямиля он не имел никакого отношения.

Зато вечером пришло и радостное известие из больницы: кризисное состояние миновало. Сообщение это пришло как нельзя вовремя, вроде бы мы получили моральное право на хорошее новогоднее настроение. “Ну, что, товарищи, уволимся на один год?” — пошутил Шахинов.

Потом — дорога в Баку длиною в год. Автомашину вел Шахинов, спокойно, сосредоточенно, без всякого намека на риск.

Шоссе сгорбилось, а когда побежало вниз, чудесным миражем возник город. Казалось, это его сияние отражается в небе россыпями звезд. С новым годом, родной, с новым счастьем!

Потом за дверью радостный возглас Марфутика — имен у него больше прожитых лет.

— Очень он соскучился, — сказали мне. — И я тоже…

Хлопнуло шампанское, и мы постарели еще на год. “А ты разве умрешь?” — как-то спросил меня сын. Приятно, когда хоть один человек на земле считает тебя бессмертным. Новогодняя ночь — короткая ночь.

МОТОЦИКЛИСТЫ ХИМКОМБИНАТА

МОТОЦИКЛИСТЫ ХИМКОМБИНАТА

Весь вчерашний день, первый день Нового года, мы потратили на обход транспортных хозяйств, имеющих мотоциклы. Я работал по бакинским хозяйствам, так или иначе связанным с предприятиями “спутника”. Но ни мне, ни тем, кто находился здесь, в Каспийске, не удалось выйти на след мотоцикла, умчавшегося по бакинской магистрали вечером двадцать девятого декабря.