В этом Питер не сомневался. Как и не сомневался в том, что вина, лежащая на ней за провал операции в пещере, в равной степени лежит и на нем.

Алиша встала.

– В любом случае нам надо получше узнать об этом к тому времени, когда я вернусь из Одессы. Нет смысла нервничать сейчас. Знаю, что ты считаешь себя незаменимым, но пару дней мы без тебя обойдемся.

– Вот уж приободрила.

Она улыбнулась.

– И не думай, лейтенант, что я еще раз приду тебя кормить. Такое только раз бывает.

Она двинулась к двери, и Питер окликнул ее.

– Лиш, погоди-ка.

Она резко развернулась и посмотрела на него.

– Что там сказал Игнасио? «Он нас оставил»?

Алиша смотрела на него.

– Как думаешь, что он имел в виду?

– На это у меня нет ответа. Все, что я знаю – что он должен был там быть.

– Как думаешь, куда он ушел?

Она ответила не сразу. На ее лице мелькнула мрачная тень, будто откуда-то изнутри вырвалась. Питер такое впервые у нее видел. Даже в самых тяжелых обстоятельствах она всегда сохраняла идеальную выдержку. Она была человеком, способным к полнейшей концентрации, всегда сосредоточиваясь на текущей задаче. Сейчас произошло то же самое, но в этом выражении лица таилась иная энергия. Будто исходящая из самой глубины.

– Хотела бы я знать, – ответила она и надела очки. – Поверь мне.

И она вышла, оставив после себя лишь колеблющийся полог палатки. Питер сразу же ощутил горечь, как всегда. Это чистая правда. Они постоянно друг друга бросают.

Больше он ее не увидел. Спустя шесть дней его выписали. Ребра будут долго срастаться, так что пару недель придется осторожность проявлять, но по крайней мере не на койке лежать. Он шел по территории гарнизона, чтобы доложиться начальству, с воодушевлением, едва не вприпрыжку. Это ощущение напомнило ему давние годы, когда он мальчишкой переболел с высокой температурой и как, когда температура спала, способность делать самые простые вещи будто давала ему энергию к жизни.

Но было и нечто иное, Питер ощущал это. Все выглядело обычным – солдаты в карауле, рокот генераторов, четкий армейский распорядок вокруг, – но что-то изменилось. Будто все как-то слабее стало, более вялое.

Он вошел в штабную палатку. Апгар стоял у своего мятого металлического стола, мрачно глядя на груду бумаг.