Параллельно с этими художественными переменами «научно-фантастическое» воображение самого вульгарного типа резко сместилось непосредственно в жизнь. Сегодня как никогда в новейшее время распространились разномастные суеверия с окраской НФ. Не только повседневные разговоры, но и средства массовой информации полны слухов об НЛО, контактах с инопланетянами, феноменальных достижениях экстрасенсов и т. д.; читаются соответствующие лекции, издаются монографии, учреждаются фонды поддержки исследований. Вся сфера тех явлений и доводов, которая впервые была представлена в книгах Джорджа Адамского и затем развита его продолжателями, в наши дни стала активным, живым достоянием широкого массового сознания. Бороться с подобными убеждениями средствами традиционного научного рационализма (как делал у нас, скажем, физик и популяризатор науки А. И. Китайгородский) вполне бесполезно. Пикантность ситуации любого из просветителей прежде всего в том, что само наличие инопланетян и даже мысль об их присутствии на Земле не противоречат научному мировоззрению. Наука не может априори отвергнуть возможность разумной жизни в иных галактиках, как и априори безусловно принять ее. В таких вопросах естествознанию остается только теория вероятностей и требование бесспорных фактических доказательств. Единственная реальная тактика научной критики в борьбе с суевериями — объяснить «свидетельства об инопланетянах» как неверно воспринятые естественные феномены, отнеся все не укладывающееся в такой анализ к слухам и домыслам. Но разве науке незнакомы несомненные факты, допускающие противоречивые объяснения? Разве принцип экономии сил в науке (придерживаться «простого», привычного объяснения) когда-то оправдывался в моменты открытий? И, наконец, не все факты, действительно наличные в этой области, допускают традиционное объяснение. Проблема еще раз сводится к иррациональной убежденности спорящих, и суеверная фантазия и научная логика остаются взаимонепроницаемыми как абсолютно несмешиваемые субстанции.

Пример с эволюцией взглядов советского астрофизика и популяризатора науки И. С. Шкловского может показать, какую роль в подобных вопросах играет общая интуитивная ориентация. Ученый, в свое время активно отстаивающий идею внеземных цивилизаций, впоследствии перешел к противоположной мысли об уникальности разума и нашем одиночестве во Вселенной. Что, кроме гамлетовского вопроса «Что благороднее?», могло стать логическим поводом подобного поворота? Научно обосновать эту эволюцию до конца ни сам И. С. Шкловский, ни кто-либо другой не в состоянии.