– У меня тоже есть подопечная, и я впервые в жизни стала наставником. – Не знаю, зачем я сказала это.

– Поздравляю. Надеюсь, ты не вырастишь из неё неряху, – равнодушно произнесла Инга, но глаза её полыхнули удивлением.

– Если вы не поможете, то она не вырастет. Ей угрожает смертельная опасность, ей и её семье, – с нажимом заметила я.

– Кто бы сомневался. Возможно, потому что ты стала её наставником? Знаешь, девочка, не всем наблюдателям дано быть наставниками. Это призвание сродни педагогике, которая либо есть в человеке, либо её нет напрочь.

– Может вы и правы, но сложность ещё и в том, что она живёт в будущем. – Решилась я открыть все карты.

– Ты понимаешь, что творишь?! – На этот раз мои слова возымели нужный эффект, моя бывшая невозмутимая наставница взорвалась негодованием. – Ты лезешь не в своё дело. Уже залезла! Оставь всё, как есть. Будущее нельзя трогать. Таково правило.

– Да к чёрту правила! Она – наблюдатель! – В свою очередь прикрикнула я. Шёпоток за спиной усилился. – Маленькая девочка десяти лет. Она два года жила в темноте страхов и боялась силы, а теперь, когда я ей обещала стать светочем во тьме и научиться править тем могуществом, что в ней заключено, вы предлагаете бросить ребёнка на произвол судьбы?! Это жестоко даже для вас.

– Десть лет? Ей десять? – Тёмные глаза Инги затуманились.

– Да, – рявкнула в ответ я.

– Тебе было десять, когда ты стала подавать большие задатки и способности. Я была уверена, что из тебя выйдет великий наблюдатель. Ты была такой необычной и трогательной в этом возрасте. – Эта ностальгия в её голосе и тёплые нотки преобразили лицо, смягчив и добавив краски.

– Агате десять, но у неё почти нет шансов дожить до одиннадцати лет, – произнесла я потухшим голосом.

– Это имя…. – Мне показалось или голос Инги дрогнул? – Так звали мою подружку из Швеции, ей было десять лет, когда она с родителями переехала в Дальвик. Десять лет… самый прекрасный возраст у детей, самый беззаботный и счастливый.

– Вы так говорите о ней, в прошедшем времени. Не общаетесь больше?

– Нет, не общаюсь. – Теперь голос наставницы дрогнув, надломился. – Она умерла через пять лет после переезда сюда. Сильно простудилась, дело дошло до воспаления легких, было упущено драгоценное время. Это время и здесь поработало во вред!

Я с удивлением заметила крохотные слезинки, наросшие в уголках глаз и слетевшие по бархатной поверхности щек, оставив блестящие дорожки. Впервые я видела слёзы моей наставницы, а ведь я была уверена, что эту дамочку ничем не прошибёшь.

– Знаешь, хоть у нас и остались разногласия, но я всё-таки помогу тебе. – Инга приложила к щекам бумажную салфетку, а затем достала из сумочки пудру. – Я не пойду за тобой, даже не проси. Но, если ты будешь любезна и посвятишь меня в детали и подробности истории, то я подумаю, чем иначе смогу помочь.