— Хм… Очень приятно. Меня зовут Дэба.

— Очень приятно, товарищ Дэба! Вы в какую сторону идете?

«Совсем юноша… — подумала Тундра. — Господи! А мне-то сколько теперь?!».

Она метнула взгляд на свое отражение в витрине с домашней утварью: между терками и кастрюлями на нее смотрела стройная двадцатилетняя девушка в уродливом халате и дурацких сандалиях.

«Минус десяток! Минимум! Ничего себе!».

Тут же на всякий случай она проверила свою память (Василий, не отрываясь, смотрел на нее, ожидая продолжения разговора): арабский, фарси, немецкий… Столица Лидии? — Милет… нет, Сарды! Вроде бы все на месте.

В ее уме вдруг мелькнула шальная мысль, в которой было место всему — экспедициям, орденам и званию первой женщины-академика, пусть даже СССР, что с того? (Признаем, Тундра была немного тщеславна.)

«А ведь, похоже, не все так плохо, мон шери! Вернуться срочно и забрать документы жены у этого тролля! Почему я сразу не догадалась?!», — и уже Василию:

— Спасибо за ваш подарок. Я не могу принять. Но… если пригласите в качестве «второй персоны», то обещаю подумать.

Эксперимент, аптекарь, падение

Эксперимент, аптекарь, падение

Позавтракав и аккуратно одевшись, Илья вышел из дома и направился к автобусной остановке, проводив взглядом показавшуюся знакомой фигуру. Молодая женщина как раз покидала двор в сопровождении огромного пса, довольно вилявшего хвостом. Присмотревшись, он узнал жену дворника. «Только походка у нее как на подиуме, не то, что раньше», — довольно отметил он: обычно Гульсибяр семенила, словно пытаясь проскочить открытое место и спрятаться где-нибудь.

Дребезжащий стеклами автобус, час пропетляв по улицам, привез его на север Москвы, в зеленый тихий тупик, где за кронами вился дым и слышались гудки паровозов. Пройдя от конечной метров пятьсот, сверяясь с начерченной от руки схемой, он вышел к массивному окруженному газонами зданию, казавшемуся колоссом на фоне низкорослых построек окраины. Привязанная к столбу коза щипала чахлую траву у дороги, с завистью поглядывая на сочный палисад института. Рядом с ней спала бабка, расстелив покрывало под одичавшей смородиной. Идиллия Передвижников158.

Миновав ворота, стоянку и крыльцо с группой оживленных курильщиков, он вошел через стеклянный портал в пустой отделанный мрамором вестибюль, удивившись стилю, который, по его убеждению, был придуман не раньше семидесятых специально для безликих институтских коробок, вроде захудалого НИИ кибернетики, в котором он подрабатывал аспирантом. Вероятно, безликость эта, как идея в архитектуре пустила корни гораздо раньше, на заре кубизма.