Облаченный в купальный комбинезон мужчина плавал безвольно на поверхности кверху брюхом, делая из воды «пх-пх-пх…», и время от времени смеялся никому не известной шутке. Женщина со скучающим лицом сидела по грудь в воде у кафельного бордюра, рассматривая ногти на руках, сосредоточенная как снайпер. Партнер по эксперименту на ее фоне выглядел совершенным дебилом. Илья без всякой на то причины начал ненавидеть обоих.

На скользком полу напротив двое в белых халатах, масках до самых глаз и черных резиновых сапогах «мечта туриста» подкручивали сложную аппаратуру, облеплявшую жесткий клеенчатый трон, щетинившийся проводами и лампами. В воображении Ильи они казались бесполыми искусственно выведенными существами, действующими согласно программе и, не исключено, плюющими при необходимости кислотой.

Его пробрал иррациональный, не поддающийся никакому объяснению страх: уж не для него ли приготовлено дьявольское седалище, и что предпринимать, если так? Ноги, без того начавшие коченеть, вовсе похолодели.

Но юноша в роговой оправе, выждав театральную паузу, молча указал Илье на блестящий хирургический столик в углу, прижатый к парусиновой ширме, и, не дожидаясь ответа, убрался, бросив ревнивый взгляд на колдующих с приборами лаборантов.

На столике, холодном как арктический лед, лежали блокнот в клетку, самопишущее перо и широкая марлевая повязка. Листы, как на выпускном экзамене, были опечатаны и пронумерованы.

Повинуясь общему стилю, Илья нацепил повязку, почувствовав себя гораздо уверенней: такие штуки все равно, что погоны в штабе — делают тебя своим среди своих, будь ты хоть пустышка на постном масле, случайно попавшая в помещение. Наклонившись над стальным столиком и посмотрев в свое отражение, он вспомнил беднягу Пятачка с повязанной на морду салфеткой из «Винни-Пух идет в гости»161, до которого, дай Бог памяти, оставалось каких-то сорок с небольшим лет. «… а не зайти ли нам к Кролику?», — бессмертный монолог медвежонка, осветивший детство нескольких поколений.

Вопреки поверью, что человек способен часами наслаждаться видом чужой работы, очень скоро Илью одолела скука смертная. И «трон», и купальщики, облачившиеся в байковые халаты, пьющие теперь чай, и деловито суетящиеся лаборанты, коих стало четыре штуки, совершенно его не развлекали и сами не обращали на него внимания, будто Ильи вовсе не было в помещении. Грешным делом, он задремал, ежась от сквозняков на неудобной «вертушке», и проснулся от резкого телефонного звонка, раздавшегося за ширмой.

Один из лаборантов живо подскочил к аппарату, подтвердив в него, что, да, мол, все готово к эксперименту. Другой отобрал чашки у подопытных и погнал их к краю бассейна, на ходу сдирая халаты. Он заметно нервничал. Будь у чудака палка, можно спорить, он бы дал ей ходу, гуртуя свое водоплавающее стадо. Третий и четвертый встали по стойке «смирно» с обеих сторон от «трона» — в руки им просились секиры. Вообще во всем происходящем был какой-то оттенок мистерии. По логике сюжета вот-вот должен был явиться верховный жрец в сопровождении телохранителя и наложницы, выпотрошить купальщиков, воздеть руки к небу и потребовать обильного урожая.