Лэйс огляделся. Митег, Текамсех, Вамбли-Васте. Горстка друзей Синей Стрелы. Сколкз Крылатый Сокол. Он не удержался:
– И ты с нами?
– Великий воин и вождь всегда должен уважать другого великого воина и вождя, особенно если ведь нашел прибежище у того в племени, – заметил тот. – Если Синяя Стрела сказал, то его слово тогда – закон.
Даже Сколкз Крылатый Сокол. Но мало. Все равно слишком мало на их сторону. Все равно слишком неравные силы.
Горнист снова наклонился к капитану:
– Чего же вы ждете?
Джейми посмотрел на него и на врагов. Он понимал, что просто оттягивает время, оттягивает неизбежное. Синяя Стрела сказал хорошо. Но Синяя Стрела не знал. Справедливость не восторжествует. Справедливости нет на земле.
– Чуда, – сказал он.
– Чуда не будет, – грустно и серьезно отозвался сержант.
Натаниэль высвободил ногу из стремени. Чуда не будет. Справедливости – тоже. Но есть еще один закон прерий. Прерий или даже не прерий. Просто как это есть такая поговорка: «A promise is a promise»[238]. Как упомянуто и в Библии в книге Притчей.
Услышать. Они должны услышать. Это не опасность и даже не риск. Это просто напоминание. Натаниэль выпрямился. Он стоял сейчас уже на спине своего мустанга, выше всех, над всеми, и как когда-то остроконечные вигвамы были за его спиной, так сейчас – полотнище звездно-полосатого флага:
– Братья дакоты! Я вижу, что силы разделились, но не все еще решили, с кем они и за кого. Я не решил. Этот чужой капитан мой друг и честный человек. Вы должны уступить ему дорогу к форту. Или тогда берите мою жизнь. Жизнь за жизнь и кровь за кровь. – Он помолчал и добавил: – Но вы не сделаете этого. Вы слышали. Я все сказал.
Джейми слышал все, словно какой-то сон. Словно не стало времени. Словно это не сейчас Натаниэль, словно это когда-то тогда тот капитан Потомакской армии. Всегда спокойный, сдержанный голос – и звонкие, летящие команды. Да. Вечность начинается уже здесь, на земле. Это понимаешь в такие моменты, когда вот так в одном мгновении вдруг разом все, что есть, все, что было и что будет.
Прерия опустела. Натаниэль теперь стоял, прислонившись на шею своего мустанга и гладил его. Он ведь толком ни о чем и не подумал. В такие моменты никогда не задумываешься. В такие моменты у тебя просто твои прежние капитанские погоны и понимание того, что ты должен что-то сделать. Любой ценой. А потом понимаешь уже другое. Какая берет усталость за сердце и как хочется просто забыть обо всем. И как все хорошо – вот эта жизнь. Под этим синим небом и с этой зеленой травой.