Выехала из общежития, позавтракав тушеной фасолью, яичницей, жареными колбасками, жареным беконом, жареной картошкой и стаканом холодного молока, и, закинув на спину рюкзак с пожитками, отправилась на поиски оптиков.

Глава 102

Глава 102

В Эдинбурге бедность тщательно скрывают, пряча ее за облагороженными жилыми комплексами и домами, с глаз долой, из сердца вон, за вылизанными улицами, за грохотом еле дышащего трамвая, ползущего в Лит, за модой на «высокотехнологичные» детские коляски.

Мне нужно обойти сорок два оптика, из которых лишь двадцать девять удосуживаются взглянуть на мое удостоверение и поинтересоваться, что меня к ним привело. Остальные просто таращатся на фотографию очков, на фото женщины у меня в руках и отвечают: нет, нет, нет. Даже если она сюда и заходила, таких оправ у нас нет. Это хорошо: я не думала, что она станет проверять зрение в Эдинбурге, она упоминала домик, одиночество, море – но я буду скрупулезной. Я обойду их всех.

В модном салоне оптики, буквально напичканном полками с оправами, женщина с бесконечно длинными ногами и хрупким телом, балансирующим на высоченных каблуках, качает головой и произносит:

– Они из прошлогодней коллекции, так ведь? – Она смотрит с недоверием и, поймав мой взгляд, добавляет: – Ну, в смысле, стали бы мы продавать такое, да?

И тут же заливается краской, хотя разговаривать в такой манере является частью ее работы.

В Лите мужчина с темной кожей, характерной для Южной Азии, и с тюрбаном на голове щелкает языком и отвечает:

– А, пропавшая женщина. У меня мать исчезла несколько лет назад, но, увы, мы снова ее нашли.

В эдинбургском аэропорту есть салон оптики по ту сторону таможни. Я покупаю билет до Лондона, пересекаю границу, направляюсь в салон, ничего там не нахожу, машу своим полицейским значком, чтобы выйти другим путем.

Я угоняю машину с парковки в аэропорту, куда ставят автомобили на длительный срок, и еду в Ливингстон, Батгейт, Армадейл и Уитберн. Говор в приграничных городках Линдсей и Джедбург явственнее и четче, чем в Эдинбурге, словно в такой близости от Англии эти маленькие шотландские деревеньки поклялись жить более по-шотландски, чем сами шотландцы, защищая свою культурную идентичность щитом и мечом. Вот вам, англичане!

В Джедбурге я пью сливочный чай у быстрого ручья, бегущего по засыпанной снегом долине. Лавка мясника напротив почти десять лет подряд выигрывала приз «Лучший хаггис в Шотландии» за исключением пары лет, когда ее оттесняли на второе место. На мяснике белый фартук, рубашка в красно-белую клетку и маленькая соломенная шляпа. Когда он заходит выпить чай, на полях у него снег, а нос светится красным сиянием.