Град бил все реже, Разиэль почти потерял сознание, из носа лилась кровь. К нему подскочил Алгивиус.

– Лед, – прохрипел он через силу. – Замораживаем!

Архангел с трудом кивнул. Оба мага сухими потрескавшимися губами бормотали заклинание. Машины Сеятеля покрывались инеем, скрежетали и медленно останавливались. Сегментированные шеи ломались при попытке повернуться. Войско в мгновение ока превратилось в ледяные глыбы, которые разбивались с треском. Ломалась броня, опадала отмороженная чешуя. Престолы кинулись в бой с визгом мелькающих ободьев. Солдаты и машины Сеятеля разлетались, словно разбитое стекло. Пламенные сферы вырвались из ловушки и понеслись вперед, нанося урон в рядах врагов. Но их осталось только пять, остальные полегли в битве.

Разиэль опустился на колени, пытаясь стряхнуть летающие перед глазами черные пятна. Он чувствовал, что теряет сознание. Алгивиус тяжело дышал, уперевшись ладонями в землю. Его лицо было белым, как бумага, вымазанное кровью, что шла из носа.

Разиэль дрожал. Ему казалось, что при малейшем движении его голова разлетится на куски. Однако он не позволил себе даже минутный отдых, начал тяжело подниматься на ноги. Он был уверен, что заплатит за это жизнью, но заставил пальцы сложиться в знак и хрипло начал читать заклинание. «Нужно поддерживать барьер», – с отчаянием подумал он.

Краем глаза он заметил, что к хору магов присоединился голос Алгивиуса.

* * *

Надежда умирала в сердце ангела Разрушения. «Никогда не пробьюсь», – с отчаянием подумал он. Дым и взрывы огня ослепляли. Он даже не был уверен, что хоть немного приблизился к Сеятелю. Он сражался в полной темноте. Пыль, поднятая с земли, густой дым и выбросы машин хаоса закрывали небо. Даймон пробивал себе дорогу широкими ударами, пер вперед, расправляясь с солдатами Тени, словно со скотом на бойне, но он по-прежнему оставался только лучшим из Рыцарей Меча. Сила Разрушителя, Уничтожителя Миров, не оживала в его душе. Звезда Разрушения молчала, словно была обычным мечом. Не пробудила ее стекающая по лезвию кровь – это могла сделать только рука Бога.

Даймон ослаб. Сломанная рука снова горела от боли так, что он вынужден был перекинуть меч в другую руку. Кровь заливала ему глаза, лилась из глубоких ран в боку, груди и бедрах. Ангел Разрушения превратился в ангела крови.

Всадники саранчи сражались где-то в этом хаосе, но давно уже не держали строй. Они были где-то за спиной и сбоку. Иногда мелькал среди дыма красный или золотой доспех.

Даймон бился как безумный. Одним ударом меча он мог перерубить всадника и вбить лезвие глубоко в хребет скакуна. Полынь неистовствовал. Он вгрызался зубами в лица противников, ударами копыт расплющивал их шлемы. Наездник и конь, истекающие кровью и сеющие смерть, выглядели как посланцы из глубин пекла. Но край разрыва оставался еще так далеко.