С глухой тоской на сердце ювелир пытался понять, что чувствует — и чувствует ли вообще. Изменило ли что-то это признание? Моник не вернуть, а Альму всё ещё можно попытаться спасти. И попытаться самому освободиться от тяжкой ноши.

Себастьян молча смотрит на лорда Эдварда.

Себастьян знает: он должен совершить казнь. Лорд тоже знает это.

Так будет… правильно? Наверное, так будет правильно? Достаточно ли такого аргумента, чтобы снова отнять жизнь?

Серафим не может принять это новое решение убить. На руках его и без того достаточно крови, он устал от нее, невыносимо устал. Не мстить, даже когда есть возможность — не в этом ли подлинное освобождение?

Лорд терпеливо ждёт, глядя ювелиру в глаза, замирая от их потусторонней, неживой зелени. Он знает, что виновен и смотрит в глаза смерти, но знает и кое-что ещё: он победил.

— Хватит любить прошлое, — говорит наконец беловолосый без тени насмешки, но и без жалости. — Хватит прятаться в нем, как в раковине. Хватит.

Ювелир вздохнул: пусть так. Правитель слишком слаб сейчас, чтобы воспринимать его как врага. Слишком слаб даже чтобы просто не защитить, оставить без помощи на растерзание поджидающим шанса шакалам. Серафим не мог поступить так безжалостно — это заставило бы его потерять остатки уважения к самому себе.

Что ж, пока он стоит рядом, никто не тронет лорда Ледума.

Раздался мелодичный звон.

Все повернули головы и увидели, что правитель, переодевшись, перевесил меч на дорожную перевязь и сейчас собирался было перекинуть ее через плечо, но неловко выронил из рук. Случайность? Или кисть его настолько ослабла, что не в силах удержать клинок?

Та самая кисть, один страшный взмах которой выносил смертный приговор… узкие пальцы дрожали, а сама рука повисла безжизненной плетью.

Лицо боевого мага стало непроницаемым. Серафим догадался, что лорд не наклоняется за оружием не только из-за слабости этой руки — наклонившись, он может потерять равновесие и упасть, и тогда ему не подняться без помощи. Беловолосый медлил, пытаясь найти достойный выход из неприятной ситуации.

— Я возьму его, — будничным тоном предложил наемник.

И Серафим, и правитель Ледума прекрасно помнили старые правила кодекса воинов и знали, что личное оружие никому нельзя отдавать. Тем более такое, за долгие годы сроднившееся с образом боевого мага. Несомненно, пока меч-призрак находится в руках Серафима, хозяин меча должен считаться его пленником, что было весьма унизительным.

Но сильф просто не мог позволить благородному оружию лежать на земле и мимоходом, словно это было в порядке вещей, прицепил перевязь с легендарным мечом. Лорд Эдвард ничего не сказал на это. Приложив последние усилия, он наконец забрался в колесницу и запрокинул голову, тяжело дыша.