Он вскинул голову, повернул немного, чтобы видеть ее. Он был ростом с тора, ему не пришлось наклоняться, чтобы заглянуть ей в глаза. Рот его был приоткрыт, ручеек крови с виска запекся на щеке. Но глаза смотрели осмысленно.

– Отсюда придется идти болотом. – Турсла говорила с ним медленно и раздельно, как с ребенком или с тяжелобольным. – Я не смогу тебя поддержать…

Он закрыл рот, стиснул зубы. Хотел кивнуть, но поморщился, и в глазах мелькнула боль.

– Что могу… сделаю, – обещал он.

Она всматривалась в туман. Лезть вслепую – безумие. Но такой туман, бывало, не расходился часами. Взбудораженные торы не дадут им часов, – быть может, у них времени всего на дюжину вдохов. Шума погони она пока не слышала, но народ торов был коварен и давно выучился передвигаться по своим землям без звука.

– Ступай прямо за мной.

Турсла закусила губу. Она сильно сомневалась, удастся ли задуманное. Но выбирать не приходилось.

Саймонд подтянулся.

– Иди… я не отстану, – тихо выговорил он.

Оглянувшись в последний раз, девушка шагнула в туман. Внутренний проводник не оставлял ее, ноги сами находили невидимые кочки. Она шла медленно, задерживаясь перед каждым шагом, чтобы он мог проследить ее движение. Хотя для него этот путь вслепую наверняка был тяжелее – его не поддерживала вера в себя.

Шаг за шагом она находила путь и пыталась вспомнить, как далеко протянулась эта самая опасная часть дороги. Саймонд не звал ее, и, оглядываясь, она видела, что он держится прямо и уверенно находит опору под ногами.

Когда она шагнула на твердую почву, напряжение тела отозвалось болью в спине и плечах, напомнило о себе дрожью в ногах. Наконец-то: тот, протянувшийся подобно пальцу остров, что отмечал последнюю часть дороги к пруду. Утвердившись на ногах, она дождалась спутника. Он, ступив на твердое, упал на колени, качнулся. Турсла быстро опустилась рядом, поддержала его.

Пот, заливший ему лицо, размыл спекшуюся кровь. Он тяжело хватал воздух ртом, глаза потускнели. Мужчина сдвинул брови, словно ему трудно было удержать ее в поле зрения.

– Я… почти… выдохся, госпожа, – с болью выдохнул он.

– Уже все. Дальше дорога хорошая. И немного осталось.

Губы его растянулись в подобии угрюмой улыбки.

– Доползу… если… не слишком далеко.

– Дойдешь, – твердо сказала она. Выпрямилась и обеими руками подхватила его под мышки. Напрягая остатки сил, Турсла подняла его на ноги. А потом, снова забросив его руку себе на плечо, повела к скалам над тихим прудом, окруженным песком.

Теперь ее руки теребили шнуровку одежды. Внутреннее знание подсказывало ей, что делать. Ответы вливались в голову, словно красильщик ткани подбрасывал горсть того и щепоть этого в кипящую смесь. Нельзя было забывать и обычая. Для того, что она собиралась делать, существовал определенный обряд.