Я сидела рядом с Фаллоном, глотая ужас, как подступающую к горлу желчь, – и как же мне хотелось его выблевать. Но страх пустил во мне слишком прочные корни, и не так легко было от него избавиться. Я отчаянно цеплялась за свой небольшой Дар, силясь хотя бы унять частое биение сердца и смирить туманившую голову панику. Надо было думать о том, кого я искала, – и о пленивших его, уж не знаю зачем. Ведь обычай волчьих голов – убивать – да, и прежде позабавиться пыткой, если есть время, но эти забавы всегда кончались смертью. А эти увлекли не сулившего выкупа пленника в здешние суровые запретные земли. Зачем, я не знала и не догадывалась.

Я наложила на свои мысли узду спокойствия. Это было необходимо для применения доступного мне с рождения Дара. И только потом я вызвала в сознании мысленный образ того, кого искала, – Джервона, воина, – а для меня много, много больше того[8].

Да, я увидела его, как видела в последний раз у нашего маленького костра, протянувшим руки к жару огня. Если бы только я не… Нет, раскаяние лишь отнимает силы. Думать надо не о том, что сделала или не сделала, а о том, что предстоит.

Когда я вернулась, на припорошенной снегом земле увидела кровь, а от костра остались затоптанные остывшие угли. И два страшно порубленных трупа разбойников – но Джервона… не было. Значит, они зачем-то увели его с собой.

Мертвых волкоголовых я оставила лесным зверям. Фаллона, дрожащего и взмокшего от пота, отыскала в чаще и призвала к себе доступной мне Силой. И больше не медлила, понимая, что мое желание увидеть святилище Древних, ради которого я и свернула с пути, грозит Джервону смертью – и не легкой смертью.

Сейчас, скорчившись за скалой, я накрыла ладонью закрытые глаза.

Джервон! То был мысленный зов, такой же, какой привел ко мне Фаллона. Но он не достиг цели. Между мной и мужчиной, к которому я взывала, встало облако. Все же я с уверенностью чувствовала, что он еще живой за этой тенью. Потому что, когда две жизни так тесно переплетаются, уход второго за Последние Ворота чувствуешь ясно – если обучен хотя бы самым малым из Великих Таинств.

Здешние пустоши были угрюмы и ненавистны людям. Здесь сохранилось многое от Древних, и люди истинной крови не захаживали сюда по своей воле. Я не из народа Высшего Холлака, хоть и родилась в Долинах. Мои родители приплыли морем из легендарного Эсткарпа – страны, где уцелели многие Древние знания. И эти знания были доступны моей матери, хоть она и вышла замуж, что по их обычаю означало изгнание.

Я научилась всему, что знала, от Ауфрики из Уорка – Мудрой, владеющей малой магией. Я разбиралась в ядовитых и целебных травах, я могла призвать некоторые малые Силы – и даже великие, как в тот раз, когда спасала рожденного вместе со мной. Но здесь обитали Силы больше моих и мне неведомые. И все равно я не могла свернуть с пути, не попытавшись спасти Джервона, который значил для меня больше, чем брат Элин, – Джервона, который однажды, не вооруженный никаким Даром, сражался вместе со мной с очень сильным Древним злом – и помог одержать победу.