Вот за кем я гналась. А судя по тому, что они устроили себе логово в Пустыне, разбойники эти могли оказаться и не вполне людьми. Что, если ими завладели издревле поселившиеся здесь злые Силы?

Древние, покидая Долины, оставили после себя места, где копилась Сила. Одни из таких мест даровали мир и благополучие, и тот, кто благоговейно вступал в них, обновлялся душой и телом. А другие целиком принадлежали Тьме. И счастлив был тот, кто находил в них быструю смерть. Хуже, много хуже было остаться жить покорным орудием Тени.

Передо мной протянулось пятно призрачного света. Я завертела головой, как потерявшая след собака. Ветер стер здесь все следы. И все же я не сомневалась, что стою на верном пути. Светлая дорожка протянулась к двум колоннам, стоявшим друг против друга, как столбы древних ворот. Стены не было, только эти колонны, с вершин которых ленточками разматывались полосы зеленоватого свечения. Руки людей или иных разумных созданий придали этим камням форму сабель с широкими клинками. А на клинках я различила подобия лиц, затертых временем, изъеденных песком, – странных лиц, длинных и узких, носатых, с острыми выступающими подбородками. И казалось, что ямы их глаз обращены ко мне, выражая не любопытство и не предостережение, а глубокое, вековое отчаяние.

Я не ощутила здесь дыхания зла, но проходить между колоннами-клинками все равно не хотелось. Однако туда лежала моя дорога. Я быстро начертила руками кое-какие знаки и шагнула вперед, отпустив Фаллона на всю длину поводьев.

Те колонны обозначили вход в узкое устье уходящей вниз лощины – ее крутые склоны поднимались все выше. Здесь темнота была в полной силе – светящихся камней больше не попадалось, и двигаться пришлось со всей осторожностью, вошедшей у меня в привычку за годы войны.

Я вслушалась. За стенами ущелья слышался ропот ветра, а здесь стояла глубокая тишина, и далеко не сразу мой напряженный слух уловил звук бегущей воды. И в воздухе теперь чувствовалась влага, отчего я сразу воспрянула духом. Фаллон, спеша утолить жажду, подталкивал меня сзади.

Но там, где в этой Пустыне есть вода, вполне могли разбить лагерь те, за кем я гналась. Поэтому я не стала спешить и придержала коня. Он фыркнул – звук отдался гулким эхом. Закаменев, я вслушивалась, не будет ли отклика, означавшего, что меня заметили. Если волки, на которых я вела охоту, носили человечье обличье, глаза у них не зорче моих, а то и хуже, потому что мой Дар делал зрение острее.

Мы продвигались неуверенно, шаг за шагом. И вот носок моего скользящего над землей сапога встретил препятствие. Я задержалась, чтобы пошарить руками. Там была россыпь мелких булыжников и вскоре за ней вода. Я, как могла, прощупала тропу. Насколько можно было судить, родник пробивался слева, чуть выше по берегу ущелья, и вода из него стекала в прудик, из которого, в свой черед, вытекала с другой стороны.