Съехал по скользкой соломе на площадь, аккурат чтобы столкнуться с толстым Змеем, что поспешно выходил из дому – с топором в руках.

Длилось все долю мгновения. Драккайнен воткнул ему колено в печень, большой палец в глаз, после чего рубанул лобной частью шлема в лицо. Придержал падающего и с трудом толкнул на следующего господина, что как раз показался в дверях. Тот открыл рот – заорать – и утонул в медово-густом воздухе ускорения.

Странник рубанул его запястьем пониже виска, после чего подскочил и воткнул ребро стопы в грудную клетку падающего верзилы. Оба Змея поплыли назад, падая внутрь дома. Он услышал, как тела ломают там что-то с бесконечно тянущимся протяжным звяканьем.

Драккайнен захлопнул дверь и осмотрелся. Нашел взглядом забытое, опертое о стену копье и воткнул его в доски двери, уперев второй конец в землю. Потом вырвал пучок соломы из стрехи и присел, чтоб высечь огонь.

Грюнальди и Гьяфи ворвались сквозь широко отворенные ворота, громко дыша и размахивая луками.

– Грюнальди, тебе не сюда! – заорал Драккайнен. – За частокол! Будешь принимать детей. Там, где упирается дышло, бегом!

Грюнальди крутанулся на месте и побежал, словно за ним гнались демоны.

Драккайнен поджег стреху. Вырвались веселые оранжевые огоньки и клубы густого, как сметана, седого дыма. Он схватил еще какую-то лавку и несколько бочек, свалил все это в кучу, баррикадируя дверь.

– Гьяфи, закрывай ворота! – рыкнул. – На засов!

Гьяфи уперся в створки, а потом опустил кованый железный засов.

Стук в двери изнутри становился сильнее.

– За мной! – крикнул Драккайнен. – На крышу!

Сплел руки и, едва сапог Гьяфи уперся ему в ладони, вытолкнул его в воздух.

Стреха пылала просто замечательно. Где-то над ручьем Змеи принялись панически орать, но боялись выглянуть из-за камней, уверенные, что их обстреливают с нескольких сторон. Он выпустил еще пару стрел в небо, наобум, просто чтобы удержать их в этом настроении.

Гьяфи беспомощно съехал назад с крыши и грянулся оземь.

Двери с треском раскололись, ударенные чем-то изнутри. Потом в них ударили еще раз. Несколько досок, крутясь, полетели на подворье.

Драккайнен всадил три стрелы, одну за другой, в дыру от выломанных досок. Оттуда раздался дикий крик.

Гьяфи поднимался с земли, шипя и прихрамывая.

Двери сарая медленно отворились, и оттуда вышли два краба. Выглядели они отвратительно. Словно карлики в пластинчатых доспехах пятнадцатого века или как морские твари – демоны с картин кого-то из обезумевших голландцев. Босх? Брейгель? Да запросто.

Поверхность панциря была испещрена узорами и напоминала отполированную ржавчину.