Я взял чару и отпил глоток. Неохотно и колеблясь.

– Сколько людей ты убил?

Я беспомощно огляделся.

– Я был лучником на галере. На твой вопрос не ответишь, если бьешь из лука в толпу, а порой и в дыму с огнем, ситар.

– «Ситар» мы говорим обычным верным, не жрецу.

– Прости, харган. Я не знаю точно. Знаю лишь о девяти убитых лицом к лицу. Мой лук достал еще с десяток, может, с два. Я служил едва второй год, когда попал на корабль мореходов.

– Ты должен был умереть, – заметил он сухо. – Как рыба, что выпала из косяка.

– Я был раненым и без сознания, харган. А потом я решил вернуться в косяк.

– Хочу, чтобы ты убил для меня, Арджук.

Я поднял взгляд, но не сказал ничего, лишь чувствуя, как колотится у меня сердце, – казалось, от его стука эхо разносится по всей комнате. Два пятнышка мрака посреди зеркала маски упорно всматривались в меня.

– Кого? – спросил я наконец.

– Командира городской стражи в Ластовне, которому нравится преследовать верных и который непрестанно выслеживает нас, отложив прочие дела. Более того, он поносит Кодекс Земли и Мать. Принесешь мне его голову. Завтра.

– Харган, я лучник с галеры, я не знаю искусства скрытного убийства. Мой приятель к тому же болен, и я не могу на него рассчитывать. Мне нужно больше времени, чтобы к этому приготовиться.

– Сколько?

– Три-четыре дня, все зависит от того, когда представится удобный случай. Я никогда не делал чего-то подобного.

– У тебя три дня, не больше. Он зовется Агнар Морской Ветер, живет на улице Углежогов, в районе Верхнего Кольца, в доме, называемом Драконий Глаз. Не прячь тело, пусть они его найдут. Просто убей его, лучше всего – в его доме.

– Да, харган.

– И помни. Принесешь мне его голову.

Нетопырь от Ульфа был в тот же вечер. «Приди туда завтра ночью и забери голову». Нитй’сефни меня удивил и испугал, хотя я уже и привык ничему не удивляться.

На следующий день я проснулся с желудком, полным страха, разбитый и больной. К полудню мы с Н’Деле вышли, чтобы, как обычно, посидеть за столом перед гостиницей. Каждый день я выводил его и сажал там, словно он был стариком, которого следует проводить подышать.