Забинтованная голова, в ворохе одеял и подушек видно только осунувшееся лицо. Джин нежно провел кончиками пальцев по щеке.

– Прости меня, – сказал он, зная, что она вряд ли услышит. – Я идиот.

Спящая не ответила. Принц наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. И в губы – совсем легонько, чуть коснувшись.

– Надеюсь, когда я вернусь, ты дашь мне второй шанс.

«Если вернусь», – эхом отозвалось в мыслях.

Джин знал, что едет на войну. А на войне иногда убивают.

Оседланная лошадь уже ждет во дворе. Он не будет брать с собой никого из самханцев. Хочешь путешествовать быстро – путешествуй один и налегке. Страна и брат нуждаются в нем. Каждая минута на счету.

Нет возможности дождаться, пока Тэруко придет в себя, и лично попросить прощения.

Что ж, может, и к лучшему, что они расстанутся так. Если он не вернется, она не будет горевать.

– Прости, – еще раз повторил Джин, поднялся и вышел.

– Джин!

– Ваше величество?

Мия ждала его рядом с коновязью. Одна. Джин поклонился, не скрывая удивления.

– Уже уезжаешь?

Он кивнул. Девушка вздохнула. На ее лице отразилось сочувствие и тревога.

– Хотела извиниться. Прости меня. Я никогда не желала, чтобы все получилось так…

Джин усмехнулся:

– Скажи, Такухати знает?

Она не стала переспрашивать, о чем речь. Замотала головой, а в светящихся пурпуром глазах мелькнул страх.