ЭЛЕН. Да. Это был человек в маске, вооруженный винтовкой.

РАТВИН. Прежде всего, дорогая Элен, Лазар никогда не был для меня авторитетом. Лазар трус, который боится собственной тени, к тому же он испанец – другими словами, человек суеверный и с причудами.

ЭЛЕН. Жорж, неужели вы думаете, мой брат подстроил все это?

РАТВИН. Подстроил – ни в коем случае. Он, конечно, простодушно верит в то, что видел.

ЭЛЕН. Что вы имеете в виду, говоря «верит»?

РАТВИН. Дорогая графиня, вы внимательно наблюдали за братом после его приезда?

ЭЛЕН. Несомненно.

РАТВИН. Вы внимательно слушали его?

ЭЛЕН. Конечно!

РАТВИН. Вы сравнили его с тем, каким он был раньше?

ЭЛЕН. Зачем?

РАТВИН. А потому что, мне кажется, вам стоило бы заметить…

ЭЛЕН. Что?

РАТВИН. То, что стоило бы заметить.

ЭЛЕН. Объясните!

РАТВИН. Кое-что необычное в нем.

ЭЛЕН. О боже мой!

РАТВИН. О, не пугайтесь. Несомненно, если вы, его сестра… его любящая сестра… вы, кого он обожает… если вы ничего не замечаете, то его болезнь не так серьезна, как мне говорили. Вернее, настолько несерьезна, что, несмотря на эту историю с убийством и то, что я нашел его поведение не совсем естественным, похоже, ему стало лучше.

ЭЛЕН. Лучше! Что вы хотите этим сказать?

РАТВИН. Я хотел сказать, дорогая Элен… Простите, что говорю такие неприятные вещи… Я хотел сказать, что у вашего брата помутился рассудок.