Услышав имя Хайда, Аттерсон вздрогнул, когда же ему показали трость, он уже ни в чем не сомневался, поскольку в этом расщепленном и измочаленном обломке узнал часть той трости, которую он сам много лет назад подарил Генри Джекилу.

– Этот мистер Хайд невысок ростом? – спросил нотариус.

– Отвратительный коротышка, по словам служанки, – подтвердил полицейский.

Аттерсон подумал несколько минут и наконец произнес:

– Если вам будет угодно сесть со мной в кеб, я отвезу вас к дому мистера Хайда.

Было около девяти утра; над Лондоном сгущался первый осенний туман. Пока кеб тащился по улицам, Аттерсон мог любоваться игрой всех оттенков сумрака. Местами туман, имевший какой-то бледно-кофейный оттенок, вдруг освещался изнутри огнями, словно в его недрах вспыхивал призрачный пожар. Лишь изредка дневной свет проглядывал сквозь шевелящиеся клубы испарений.

Освещенный таким образом унылый квартал Сохо с его разбитыми мостовыми, оборванными прохожими и никогда не горевшими фонарями, казался нотариусу частью какого-то кошмарного сна. Только когда кеб приблизился к цели их путешествия, туман немного рассеялся, и Аттерсон увидел тесную убогую улочку, кабак, скверную французскую закусочную, мелочную лавку, кучу оборванных ребятишек и женщин всевозможных национальностей, выходивших из дому только для того, чтобы пропустить стаканчик с утра.

Через минуту сгустившийся туман скрыл от Аттерсона все эти мрачные и гнусные подробности. Кеб стоял у дверей протеже и любимца Генри Джекила, которому предстояло унаследовать четверть миллиона фунтов стерлингов.

Отворила им старуха с желтым, как слоновая кость, лицом и обильной сединой в волосах. У нее было злобное лицо, несколько смягченное лицемерной маской. Да, сообщила она, мистер Хайд проживает именно здесь, но сейчас его нет дома; он вернулся поздно ночью и примерно через час ушел снова. Это ее не удивило: мистер Хайд вообще вел весьма нерегулярную жизнь и часто отлучался; в частности, до вчерашнего дня она не видела его целых два месяца.

– Прекрасно, тогда позвольте нам осмотреть его комнату, – сказал нотариус, и когда старуха принялась уверять, что это невозможно, добавил: – Вы должны знать, кто тот господин, что стоит рядом со мной. Это инспектор Ньюкомен из Скотланд-Ярда.

Лицо старухи вспыхнуло злобной радостью.

– Ага, – прошипела она, – попался, наконец! Что же он натворил?

Аттерсон и полицейский переглянулись.

– Похоже, мистер Хайд не пользуется здесь всеобщей любовью, – заметил Ньюкомен. – А теперь, любезная госпожа, все-таки позвольте мне и этому джентльмену взглянуть на его жилище.