На полноценную улыбку Вжик-Вжик, видимо, был неспособен, но все-таки сумел изобразить некое подобие кривой ухмылки.

– Ты ведь знаешь, кто я и зачем я здесь. Или нет?

Питер положил руки на колени.

– Собственно говоря, я долго об этом думал. Ты был одним из нас, разве нет? Тебя ведь тоже держали здесь взаперти? А за что – уж не за то ли, что ты всего-навсего любил бегать с ножницами? И все?

– Дело прошлое.

– Может, и так, но я уверен, что ты и сейчас жалеешь о потерянном глазе.

Вжик-Вжик опустил ножницы и заинтересованно склонил голову набок.

– Готов поспорить, это не было несчастным случаем. Ах, конечно, все говорили, что такое может случиться, но не случалось же. Потому что ты всегда смотрел под ноги и никогда не падал. Но тогда выходило, что они ошибаются, а им ведь нужно, чтобы всегда было по-ихнему? Они должны быть правы, а для этого нужно сделать так, как будто они оказались правы.

Питер ткнул пальцем в темное стекло.

– Это они сделали, да? Отняли у тебя глаз.

Медленно, задумчиво Вжик-Вжик снял очки. Зрелище было не из приятных. Вообще-то Питеру не доводилось видеть выколотых глаз, только отрезанные пальцы, но он предполагал, что пустая глазница будет прикрыта зашитыми веками, как шторами. Но нет, разрушение выставлено напоказ: ярко-розовые складки, нависающие над высохшей пористой массой.

Вжик-Вжик снова распахнул сюртук и водрузил первую пару ножниц на их место, в аккуратную петлю из ткани. Вместо них он взял другие, потускневшие, в пятнах, совсем маленькие и короткие – первые детские ножницы, которые дают малышам после тупоконечных.

– Я храню их все эти годы, – сказал Вжик-Вжик, не отрывая от них здорового глаза. – Все еще годятся в дело.

И он воткнул свое детское сокровище прямо в центр того, что осталось от глаза. Было понятно, что это не причиняет ему боли, зато было больно на это смотреть, и Питера чуть не стошнило. Когда Вжик-Вжик так и оставил их на месте, довольный, что носит их снова, как в былые дни, Питер заставил себя посмотреть.

Вжик-Вжик наклонился вперед и придвинулся ближе, чтобы Питер ничего не упустил.

– Скажи то, что нужно, – зашептал он нетерпеливо. – Скажи же мне правильные слова.

Что за загадки? Питер чуть не утратил всю свою уверенность. Он мог сказать только то, что чувствовал, и, когда заговорил, голос у него дрожал.

– Что ты хотел сделать с ними после того, когда они сделали это с тобой? – спросил он. – Что бы это ни было… мы все здесь в таком же положении.

Вжик-Вжик выпрямился во весь свой невероятный рост. Скрестив руки на груди, он надолго задумался, потом выдернул ножницы из глаза и милосердно вернул очки на место. Отвернув полу сюртука, он снова поменял ножницы.