– Инциденту, который вы, в силу недальновидности, не сумели смоделировать сами, – возразил Рейнберд. – Наверное, потому, что слишком увлеклись крысами.
– Господа, достаточно! – произнес Кэп. – Мы здесь не для того, чтобы обмениваться упреками. Цель нашего совещания в ином. – Он посмотрел на Хокстеттера. – Ты получаешь возможность провести реальный эксперимент. Вынужден признать, что ты не слишком благодарен.
Хокстеттер что-то проворчал себе под нос.
Кэп повернулся к Рейнберду.
– В то же время я думаю, что в роли amicus curiae[22] ты зашел чуть дальше положенного.
– Вы так думаете? Тогда вы все еще не понимаете. – Рейнберд перевел взгляд с Кэпа на Хокстеттера, вновь на Кэпа. – Я думаю, вы оба продемонстрировали потрясающее отсутствие понимания. В вашем распоряжении два детских психиатра, и если они одни из лучших представителей их профессии, у наших детей серьезные проблемы.
– Легко говорить, – фыркнул Хокстеттер. – Это…
– Вы просто не понимаете, как она умна, – перебил его Рейнберд. – Вы не понимаете, как… как искусно она выявляет причинно-следственные связи. Работать с ней – что пробираться по минному полю. Я предложил ей идею кнута и пряника, потому что она дошла бы до нее сама. И своим предложением повысил доверие к себе… то есть превратил недостаток в преимущество.
Хокстеттер уже открыл рот, однако Кэп поднял руку и повернулся к Рейнберду. Заговорил мягким, успокаивающим тоном, как говорил только с ним… но, с другой стороны, второго Джона Рейнберда и не существовало.
– Однако это не меняет того факта, что своими действиями ты ограничил прогресс Хокстеттера и его людей. Рано или поздно она начнет понимать, что ее главное требование – встреча с отцом – выполнено не будет. И с этого момента пользы нам от нее не будет никакой.
– Совершенно верно, – вставил Хокстеттер.
– И если она так умна, как ты говоришь, – добавил Кэп, – она выскажет это невыполнимое требование как можно раньше.
– Она его выскажет, – не стал спорить Рейнберд. – И оно положит конец сотрудничеству. Конечно же, увидев отца, она сразу поймет, что я врал насчет его состояния. И осознает, что все это время я был заодно с вами. Так что вопрос лишь в том, как долго вы сможете побуждать ее к сотрудничеству. – Он наклонился вперед. – Два момента. Прежде всего вы должны смириться с мыслью, что она не станет зажигать вам огонь ad infinitum[23]. Она человеческое существо, маленькая девочка, которая хочет увидеть своего отца. Она не лабораторная крыса.
– Мы уже… – нетерпеливо начал Хокстеттер.
– Нет. Не уже. Мы говорим об основе системы вознаграждения в экспериментах. Кнут и пряник. Зажигая огни, Чарли думает, что держит перед вами пряник, при помощи которого со временем приведет вас – и себя – к отцу. Но мы знаем, что все не так. На самом деле пряник – ее отец, и мы ведем Чарли. Мул вспашет целое поле, следуя за морковкой, которая висит у него перед глазами, потому что мул глуп.