– Моему брату удаляли, но аппендикс успел разорваться, и брат чуть не умер. Все потому, что мы жили в индейской резервации, и всем было нас… наплевать, живые мы или мертвые. У него поднялась высокая температура, сто пять градусов[21], кажется, и он метался в бреду, выкрикивал ужасные ругательства, говорил с людьми, которых не было рядом. Знаешь, он думал, что наш отец – Ангел смерти, который пришел, чтобы унести его, и он попытался ударить отца ножом, лежавшим на столике у кровати. Я рассказывал тебе эту историю, да?

– Нет, – прошептала Чарли, и не потому, что боялась шпионов, а зачарованная жуткой историей. – Правда?

– Правда, – подтвердил Джон. Снова выжал тряпку. – Брат был не виноват. Виновата была высокая температура. Когда люди в таком состоянии, они могут сказать и сделать что угодно. Что угодно.

Чарли поняла, что он имеет в виду, и ее чуть не вырвало от страха. Такое ей в голову не приходило.

– Но если ты контролируешь этот пиро-как-его-там…

– Как я смогу его контролировать? Если буду в забытье?

– Просто сможешь. – И Рейнберд привел метафору Уэнлесса, ту самую, что так покоробила Кэпа почти год назад. – Это как с малой и большой нуждой, Чарли. Стоит научиться контролировать кишечник и мочевой пузырь, и это остается с тобой навсегда. Когда у людей лихорадка, постель часто промокает от пота, но не от мочи.

Хокстеттер утверждал, что дело обстоит несколько иначе, но Чарли об этом не знала.

– В любом случае, вот что я хочу сказать. Если ты будешь держать это под контролем, тебе больше не придется об этом тревожиться. Оно не возьмет над тобой верх. Но чтобы заполучить контроль, тебе надо тренироваться. Точно так же, как ты училась завязывать шнурки или писать буквы в детском саду.

– Я… я не хочу зажигать огонь! И не буду! Не буду!

– Ну вот, я тебя расстроил, – опечалился Джон. – Будь уверена, я этого не хотел. Извини, Чарли. Больше никогда не буду говорить об этом. Меня подвел мой большой болтливый рот.

Но в следующий раз она сама затронула эту тему.

Произошло это через три или четыре дня. Она много думала над его словами… и пришла к выводу, что в его рассуждениях есть прокол.

– Это же никогда не закончится, – сказала она. – Они всегда будут хотеть большего. Если бы ты только знал, как они преследовали нас, как не желали сдаваться. Стоит мне начать, как они потребуют огонь побольше, потом еще больше, потом костер, а после этого… не знаю… Но я боюсь.