И Чарли пошла с ним.

8

8

Тот день выдался холодным и прекрасным. В половине первого Рейнберд неторопливо шагал по еще зеленой лужайке к низкой L-образной конюшне багряного цвета с белоснежной отделкой. Над головой медленно плыли огромные облака. Ветерок играл его рубашкой.

Отличный день для того, чтобы умереть.

В конюшне он отыскал кабинет старшего конюха, зашел, показал свое удостоверение категории «А».

– Да, сэр? – спросил Дрэббл.

– Очистить здание, – приказал Рейнберд. – Всем. В пять минут.

Конюх не стал спорить или брюзжать, а если и побледнел, то загар это скрыл.

– Лошадей тоже выводить?

– Только людей. Через задние ворота.

Рейнберд предварительно переоделся в камуфляж. Во Вьетнаме такой иногда называли «пристрели конга». Карманы на брюках были большие и глубокие, с клапанами. Из одного кармана Рейнберд достал тяжелый пистолет. Старший конюх смотрел на него безо всякого удивления. За свою жизнь он много чего повидал. Рейнберд держал пистолет расслабленно, стволом в пол.

– Могут возникнуть проблемы, сэр?

– Могут, – ровным голосом подтвердил Рейнберд. – Точно не знаю. А теперь иди, старик.

– Я надеюсь, лошадям не причинят вреда.

Рейнберд улыбнулся. Она тоже будет на это надеяться, подумал он. Видел ее глаза, когда она находилась рядом с лошадьми. А это место – с кипами сена, сеновалами, сухим деревом – мало чем отличалось от порохового погреба. Повсюду висели таблички с надписью «НЕ КУРИТЬ».

Он шел по лезвию ножа.

Но с каждым годом он все беззаботнее относился к своей жизни. И ему доводилось шагать по более тонким лезвиям.

Рейнберд вернулся к большим двустворчатым воротам. Пока никого. Пошел обратно по коридору между стойлами, вдыхая сладкие, едкие, ностальгические ароматы лошадей.