Как Лёля была счастлива! Не каждой так везет – почувствовать себя героиней мертвой любовной книги!

Но последние месяцы все у них разладилось. Лёле даже кажется, что Никита стал заглядываться на других, в особенности – на одну рыженькую студентку с семинара профессора Гурвина.

Неудивительно, что я сегодня сорвалась, думает Лёля и тут – бух! – слышит громкий хлопок прямо над ухом и едва не подскакивает от неожиданности.

Оборачивается: ну, так и есть, это Глеб со всей дури брякнул на библиотечный стол пятый том «Истории Проведения Границ».

– Сдурел, что ли? – говорит Лёля.

Глеб сразу замирает, как кролик при виде змеи. У него такой смешной вид, что Лёля не может злиться долго.

– Извини, – мямлит Глеб, когда к нему возвращается голос, – случайно вышло.

– Я так заикой останусь, – говорит Лёля и придвигает к себе старых подпольщиков.

Холодов рассказывает про азбуку, которой пользовались герои Проведения Границ, когда их бросили в тюрьму и им оставалось только перестукиваться. В книге даже приведен шифр – словно кому-нибудь он еще может пригодиться.

Глеб нагибается к Лёле и шепчет:

– Я тебе принес… ну, что обещал.

Лёля оглядывается испуганно: не услышал ли кто?

Вроде никому нет дела: студенты и аспиранты сидят за столами, погруженные в конспекты и учебники.

– Спасибо, – говорит Лёля и царственно кивает Глебу.

Глеб, конечно, порывался проводить до метро, но Лёля сказала, что пойдет одна, – конечно, думала: вдруг Никита ждет где-нибудь по дороге, хочет помириться? Ведь началось-то всё с полного пустяка, с теории профессора Хвостенко, которого Никита любил за – как он это называл – парадоксальность мышления.

– На самом деле, никакого до Проведения Границ не было, – объяснял он на всю столовую. – Подумай сама: если не было Границы, то живые и мертвые были вместе и, значит, у живых, как и у мертвых, не было времени. Время было создано вместе с Границей. А раз нет времени, то нет до и после.

– Очень смешно, – сказала Лёля, – но только у нас множество свидетельств, что и до Проведения Границ время было. Есть летописи, воспоминания, рассказы об исторических событиях… да что я тебе говорю, ты и сам все знаешь. Мы это пятый год учим, в конце концов!

– Фальсификация, – ответил Никита, отправляя в рот кусок котлеты, густо политой соусом. – Все эти летописи и прочее были написаны уже после Проведения.

Лёля смеялась и отшучивалась, приводя довод за доводом, но Никита выдвигал один и тот же аргумент: это все ложь, обман и подделка. В конце концов Лёля не выдержала: