– Бывает, да, – отвечает Вольфин. – Мертвой музыкой можно разжиться, да и телки у них клевые.

Телки! Лёва морщится. Все-таки у этих системщиков дикий жаргон. Он бы ни за что не назвал девушку телкой. Даже Майю, не говоря уж о Марине.

Всякий раз, вспоминая о Марине, Лёва удивляется: как же так получилось, что его самая близкая подруга учится в Академии? А ведь к ним в матшколу в выпускном классе тоже приходили – «вербовали», как выразился Вольфин. Никто, разумеется, не пошел: почему-то математически одаренные дети не любили Учреждение, хотя – в отличие от Лёвы – никак с ним не сталкивались.

С кем с кем, а с Вольфиным о таких делах лучше вообще не заикаться – он и с матмеха вылетел, потому что отказался сдавать экзамен по истории Проведения Границ. Так и сказал: все это ерунда и пропаганда. Поставил, между прочим, всех в дурацкое положение: никто, конечно, не хотел выгонять самого талантливого студента на курсе, но после такого демарша – пришлось.

Зато теперь Вольфин не ходит на скучные лекции, а пьет пиво, тусуется с волосатыми системщиками и смотрит мертвое кино на отцовском видаке. Лёва тоже пару раз к нему заходил – посмотрел вот знаменитые «Космические войны». Оказалось, ничего особенного, просто детская сказка.

Теперь, впрочем, Вольфин отошел от кино и сутками читает разные книжки на инглийском и франкском. Вот и сейчас увлеченно пересказывает какой-то мертвый роман, где, судя по пересказу, речь все больше про то, кто, как и с кем спит.

– Ты смотри, – говорит Лёва, – не слишком увлекайся. А то за такими книжками всю математику позабудешь.

– И не страшно, – улыбается Вольфин. – Литература вообще круче математики, я тебе это могу математически доказать.

– Смешно, – говорит Лёва. – Тебе не кажется, что в этом есть противоречие? Если литература круче, то и доказательство должно быть литературным.

– Учитывая, что ты все еще студент матмеха, – отвечает Вольфин, – я снизойду до твоего уровня. Вот, слушай. Ты знаешь, что есть специальные фразы языка, которыми можно описать некоторые числа. Скажем «пять и три десятых» – это число «5,3», а фраза «площадь круга, деленная на квадрат его радиуса» – это число «пи», так?

– Ну да.

– Давай теперь пронумеруем эти фразы. Мы можем их пронумеровать, потому что…

– Количество букв конечно, и, значит, общее количество фраз счетно.

– Вот именно. Давай назовем число, стоящее на N-м месте, N-м числом Столповского, в твою честь. Теперь возьмем такое число, у которого на N-м десятичном знаке стоит единица, если у N-го числа Столповского на этом месте стоит НЕ единица, и, соответственно, стоит ноль, если у N-го числа Столповского там стоит единица. Можем построить такое число?