– Приятно жить одному, ха! – говорит Орлок. – Можно воображать себя взрослым. Но рано или поздно папочка возвращается домой, верно? И проверяет, всё ли дома на месте…

Орлок достает с полки книгу, сует руку в щель и что-то там нажимает. Деревянная панель в стене отодвигается, Майк видит бронированную дверцу сейфа.

– Не находил, нет? – спрашивает Орлок. – Ты нелюбопытен. Или просто плохо искал. А ну-ка сознавайся, – он оборачивается, – искал? Искал или нет?

Рот Орлока от резкого поворота соскальзывает на щеку, затем возвращается на место.

– Н-н-н-н-нет, – качает головой Майк. – Я ничего здесь не трогал.

– Значит, нелюбопытен, – кивает Орлок, набирая код. – Вот и хорошо.

Дверца сейфа открывается. Орлок достает и надевает длинные белые перчатки, вынимает сверкающие серебряные предметы… вынимает, любуется и раскладывает их на столе перед Майком.

– Мой набор взломщика, – с гордостью говорит он, перекатывая в пальцах тяжелый металлический шар. – Могу вскрыть любого. Вопрос времени. Обычно можно уложиться в полчаса, но люблю потянуть удовольствие. А ты? Хочешь, чтобы все поскорее закончилось?

Майк молчит. Он не связан, но не может пошевелиться. Взгляд его прикован к блестящим иглам, щипцам и зажимам.

– Хочешь! – говорит Орлок. – Уже боишься! Я же тебя знаю – ты трус и быстро расскажешь мне всё, что я хочу знать. Ты ведь догадываешься, о чем я спрошу? Ну, мой мальчик? Какой будет мой первый вопрос?

Марина! – думает Майк. Марина, Марина! Конечно, конечно, отец пришел за ней и ее друзьями. Но нет, я не скажу ему, где они… не сразу скажу. Буду тянуть время, чтоб они успели уйти.

– Наверное, твой первый вопрос – скучал ли я без тебя? – говорит он, и Орлок швыряет шар. Резкая боль, как от ожога, пронзает левое плечо Майка.

– Чистое серебро, благородный металл, – говорит Орлок. – Ничто не причиняет такую боль мертвым, как серебро. Сам видишь – приходится работать в перчатках.

– Я думал, ты уже дважды мертвый… многажды мертвый, – говорит Майк.

Он не может смотреть отцу в лицо – подвижное, пластичное, текучее. Майк снова вперяется взглядом в длинную серебряную иглу на краю стола.

– Я был, да, – кивает Орлок. – Я был сброшен в глубинные миры, но поднялся назад. На глубине я неуязвим – но если я хочу работать в этом мире, надо что-то выбрать, принять какую-то форму, воплотиться в привычном мертвом теле. Конечно, любое тело уязвимо – и ты это узнаешь очень скоро.

Орлок перебирает инструменты – пилочки, щипчики, иголочки, тусклый мертвящий блеск серебра. В левом плече у Майка пульсирует жгучая боль, хочется закрыть глаза, но он не может отвести взгляд от длинной иглы.