Потом я заплакала. Мне было жаль себя, своей неродившейся близняшки, мамы и папы, которые мне о ней не сказали. Я плакала об этом ребенке. И о том парне, который мог бы быть моим парнем или даже другом. И я подумала: сможет ли он когда-нибудь найти меня в бабушкином доме? А отец?

В тот вечер я не ужинала – есть не хотелось – и оставалась в своей комнате. Дрожа, я забралась под одеяло.

Через некоторое время я услышала шум открываемой двери и стала ждать. Вскоре мама подошла к моей кровати. Это она впервые зашла в мою комнату ночью с тех пор, как мы переехали к бабушке. Я затаила дыхание.

– Я знаю, она тебе сказала, – прошептала мама. – Мы хотели тебе сказать. Отец хотел. Но я не позволяла. Это было неправильно, так я думала. Не знаю почему. Мы должны были тебе сказать еще несколько лет назад. Надо было. – Она помолчала, ожидая, что, может быть, я захочу что-нибудь сказать, но я тоже молчала. – Это была ошибка. Выбор близнеца.

– Ты хочешь сказать, что надо было дать родиться нам обоим? – спросила я наконец.

– Нет, – сказала мама. – Я хочу сказать, что сделала неправильный выбор. Я дала жизнь не тому близнецу.

После этого я перестала разговаривать с мамой. Мне нечего было сказать ей. Я говорила с бабушкой, и она говорила со мной, но мама для меня перестала существовать. Она могла бы уйти, как это сделал отец.

На поздних сроках беременности я чувствовала себя неважно, возможно, так и должно быть. Я начала читать кое-что в Сети, но просто не хотела знать. Я не хотела слышать обо всех этих ужасных вещах. Я думала: бабушка отвезет меня рожать в больницу или у меня будут домашние роды? Она еще прежде говорила мне, что родилась дома, но что ее младшие братья все появились на свет в больнице. Я не была уверена, что бабушка сможет принять младенца. Не моего младенца.

Но я ничего не говорила. Никто не говорил о беременности, младенце или о чем-то таком. Мама продолжала уходить на работу и возвращаться под конец дня, она ужинала и уходила к себе в комнату рядом с гостиной. А я ложилась спать в спальне в тыльной части дома. Не знаю, что в это время делала бабушка.

Но когда начались схватки, мамы и бабушки в доме не было. Я собиралась позвонить 911, но раздумала. Пошла в ванную, стала на колени в ванне и стала тужиться, как все эти женщины, о которых вы слышите, долго пыхтела и наконец почувствовала мокрое между ног – во́ды, должно быть, отошли, – а затем и ребенок, девочка, просто выскользнула из меня. Я подхватила ее, не дав удариться о дно ванны, в которой не было воды, и рассмотрела в резком свете ванной комнаты.