– Ты же не пьешь.

– Так то ведь я. И не водку – пивко. А?

– Не хочу я пить. Некогда мне. О! У тебя же чай есть?

– Есть, – неуверенно согласился Вывих.

Сергей развернул его за плечи и стал толкать к двери:

– Неси мне чай. Черный. Байховый.

– У меня зеленый, – скользил тапочками по линолеуму Вывих.

– Похер. Только через час неси, ладно? Или через полтора. Мне контрольные надо проверить.

Он вытолкал Вывиха, захлопнул дверь и вернулся на кухню к сорока двум непроверенным контрольным. В движенье мельник жизнь ведет, в движенье! На столе, поверх тетрадей, лежала бандероль. Сергей взял ее в руки. Для телефонного чехла тяжеловато. Для лазерной указки крупновато. Значит, универсальный пульт. Желтая наклейка извещала, что в бандероли содержится «могучий сморщивателъ личных помятостей вечное питание 7-в-1». Точно – пульт. Сергей надорвал защитную полоску, когда вновь зазвонили в дверь.

– Вывих, иди в жопу! – заорал Сергей. – Я же просил через два часа!

Он сунул пульт в карман и пошел открывать. За дверью стояла девушка с пышными волосами, цвет которых Вывих моментально определил бы как «ультрамарин». Девушка смотрела на Сергея с такой тоской, любовью и призывом, что ему даже стало страшно – никто и никогда так на него не смотрел.

– Никандр! Слава Урфу, я найтить тебя! – крикнула она и прижалась к Сергею всем телом.

От нее пахло духами. Она дрожала от нетерпения. Или от близящегося припадка. Сергей стоял, нелепо разведя руки в стороны. Совершенное идиотство. Открылась супротивная дверь, и сквозь муар ультрамариновых волос Сергей увидел Евдокию Львовну – архибабку клана подъездных бабок. Надо срочно что-то делать, иначе завтра деканат будет в курсе, что преподаватель из тридцать шестой средь бела дня водит к себе блядей.

– Ольга Петровна, как я рад! – фальшиво сказал Сергей, втащил девушку через порог и притворил дверь.

– Никандр, ты меня не узнай? – девушка отстранилась и тревожно заглянула Сергею в глаза.

– Какой я вам Никандр? Я вообще Сергей.

Лицо ее исказилось гримасой ярости: