Вишал влетел в трюм, сжимая в руке саквояж с нашитым спереди серебряным крестом.
– В сторону! – скомандовал он, ухватившись за ящик поблизости от Киры.
Кира повиновалась, и врач завис над Воробьем, пристально вгляделся сквозь забрало, как до того Хва-Йунг. Затем он сдвинулся ниже, туда, где из живота раненой торчал прут. Морщины на лице врача стали глубже.
– Вы сможете… – заговорил Триг.
– Тихо! – прикрикнул на него Вишал.
Он еще несколько мгновений присматривался к пронзившему Воробья тонкому копью, затем переместился и проверил тот конец, который вышел из спины.
– Так! – Он ткнул пальцем в Трига. – Отрежь здесь и здесь.
Средним пальцем он отметил линии на расстоянии ладони от живота и от спины Воробья.
– Сплошным лучом, не в импульсном режиме.
Триг пристроился вплотную к Воробью, чтобы никого не задеть лазерным лучом. Сквозь забрало Кира видела, что его лицо усыпано бусинами пота, а глаза словно остекленели. Парень поднял руку и нацелил расположенный на перчатке излучатель на металлический прут.
– Глаза и уши! – предупредил он.
Прут раскалился добела, и композитный материал стал испаряться с таким звуком, словно что-то лопнуло. Ноздри защекотал ядовитый запах горелого пластика.
От прута отвалился внешний конец, Фалькони схватил его и легонько подтолкнул в дальний конец трюма.
Триг повторил операцию с другой стороны. На этот раз отвалившийся кусок поймала Хва-Йунг и отшвырнула его с такой злобой, что он ударился в стену.
– Получилось, – сказал Вишал. – Я замкнул ее броню; ее можно перенести. Только не вздумайте во что-нибудь врезаться.
– В медотсек нести? – уточнил Фалькони.
– Бегом.
– Я отнесу, – вызвалась Хва-Йунг.
Голос ее был шершавым, как оббитый край камня. Не дожидаясь ответа, она ухватилась за рукоять на бронескафандре и потащила неуклюжую металлическую оболочку к распахнутой гермодвери.