– А Фалькони и его людям вы доверяете?

– В бою? Безусловно. Доверяю им мою жизнь. Вы же сами сказали, когда мы доберемся в те места, нам может понадобиться прикрытие. «Рогатка» хоть и не крейсер, но сражаться умеет.

Акаве фыркнул:

– Чушь собачья, вот что это такое. В перестрелке с медузами она продержится несколько минут от силы.

– Вероятно, вы правы, но вы забываете одну вещь.

– Какую же?

Кира подалась вперед:

– На меня больше не действует криосон. Задайте себе вопрос: будете ли вы чувствовать себя спокойно, если я – я и чужь – буду разгуливать по вашему супернавороченному военному кораблю месяц за месяцем, пока вы будете лежать в заморозке?

Акаве не ответил. Но Кира видела, как он насторожился, и добавила:

– И попросту запереть меня вы не сможете. С меня хватит тюремных камер.

Она ухватилась за край кровати и приказала Кроткому Клинку сжать его – и сломать прочный пластик.

Акаве уставился на нее и смотрел – слишком долго. Потом он покачал головой:

– Даже если бы я принял ваши доводы, старая грузовая развалина вроде «Рогатки» никак не сможет поспеть за «Дармштадтом».

– Не уверена, – возразила Кира. – Может, стоит выяснить?

Капитан снова фыркнул, но Кира заметила, как его взгляд ушел внутрь – капитан сосредоточился на данных имплантов, – и кадык заходил, когда Акаве беззвучно отдал приказ. Брови его взлетели до линии волос:

– Похоже, у ваших друзей, – последнее слово он выделил, – полно козырей в рукаве.

– «Рогатка» сумеет развить такую скорость?

Он кивнул:

– Почти как «Дармштадт». Что ж, у контрабандистов есть причины двигаться быстро.