<Она сказала, доводилось ей видеть новобранцев и похуже. – Фалькони>.

<Спасибо. Я так понимаю, это комплимент. – Кира>.

Капитан негромко хихикнул.

<Да уж, в ее устах это комплимент. – Фалькони>.

Настроение было явно повеселее, чем накануне, хотя чувствовалось и напряжение, из-за которого разговоры порой выглядели довольно странно. Никто не хотел обсуждать предстоящий перелет, но будущее нависало над ними, как невысказанная угроза.

В какой-то момент Кира осмелела насколько, что сказала:

– Я понимаю, это невежливо, но я должна задать вопрос.

– Ничего ты не должна, – пробормотал Фалькони, прихлебывая вино.

Она продолжала, словно и не расслышав его слов:

– Акаве сказал, что вы потребовали амнистию, прежде чем согласились лететь. Зачем вам понадобилась амнистия?

Члены экипажа неловко заерзали, а энтрописты с любопытством поглядывали на всех.

– Триг, ты упоминал какие-то проблемы при попытке приземлиться на Руслан… Мне просто интересно. – И Кира откинулась на спинку стула, ожидая, что из этого выйдет.

Фалькони скривился над своим бокалом:

– Непременно нужно сунуть свой нос туда, где он вовсе ни к чему, да?

Умиротворяющим тоном вступилась Нильсен:

– Почему бы не рассказать ей? Нет смысла скрывать это – теперь.

– Отлично. Вот ты и расскажи.