Фалькони откинулся к стене и скрестил руки на груди, выжидая.

Несколько мгновений единственным звуком, нарушающим тишину, был ровный гул корабля да жужжание вентиляторов в системе жизнеобеспечения. Кира собралась с мыслями и сказала:

– Меня это интересует, потому что я любопытна. Мы вместе добрались до края Галактики, а я все еще ничего толком о тебе не знаю.

– Какое это имеет значение?

– Это уже другой вопрос.

– Хм… Ты же знаешь, я забочусь о «Рогатке».

– Знаю, – откликнулась Кира и внезапно почувствовала какое-то родство с ним.

Фалькони всегда старался уберечь и корабль, и людей – этому она была свидетелем. Он заботился даже о своем бонсаи. Это еще не делало его хорошим человеком, но Кира не могла отрицать его свирепую верность и людям, и вещам.

– А насчет того, что меня гложет… жути.

– Этого недостаточно для ответа.

– Недостаточно, – согласилась Кира и одной рукой подобрала карты с палубы. – Может, вынешь из меня больше, если сумеешь снова обыграть.

– Может, сумею! – Глаза Фалькони опасно блеснули.

Кое-как Кира справилась с колодой. Положила ее рядом со своим коленом. Одной рукой неаккуратно перемешала, а раздавая, зажимала каждую карту большим и указательным пальцем. Она чувствовала себя ужасно неуклюжей и готова была призвать на помощь Кроткий Клинок. Но не стала – потому что в тот момент ей не хотелось вообще иметь дело с чужью. Да и впредь бы ее не знать.

Поскольку она не получила ответы на вопросы, она повторила их, а Фалькони в свою очередь спросил:

– Что именно тебя так гложет?

И добавил:

– Как ты на самом деле лишилась руки?

К огорчению Киры, она вновь проиграла, одна семерка против трех. Но вместе с тем она почувствовала и облегчение – больше нет возможности увиливать от правды.

– Я недостаточно пьяна, чтобы говорить об этом, – призналась она.

– В шкафчике есть бутылка водки, – сказал Фалькони.