— Я согласен! Летим! — рывком обернулся Виктор. Капитан молча рванулся к нему, но летчик остановил его вытянутой рукой:

— Молчите, капитан! Лучше мне одному погибнуть, чем всем вам.

— Погибнуть? — поднял брови Колдунов. — Кто говорит о гибели? Я знаю, какие безумные мысли бушуют сейчас в вашей голове. Вы утащите нас в Совдепию. — Голос братчика загустел от угрозы. — Не выйдет! Мы сидим сзади вас с автоматами. А может быть, вы решитесь устроить аварию, угробить нас и себя? И это не позволим! Вместе с вами полетит ваш братишка. Убивайте родного брата. Все предусмотрено!

Виктор привалился плечом к стене, обхватив голову руками. Братчик, сидя на престоле, взял Евангелие, начал не спеша его перелистывать, с любопытством разглядывая древнюю рукопись. И вдруг громко, оживленно сказал:

— Послушайте слова Христа! — И он прочитал медленно, водя пальцем по строке Евангелия: — «Блажен, иже положит душу свою за други своя». Это к вам относится, Косаговский! Не хватайтесь за голову, соглашайтесь!.. — Он слез с престола. — Игра наша затянулась, капитан, но я вам даю время обдумать. Я знаю. Вы соберете общее собрание и будете голосовать. Пожалуйста! Даю на это время. Завтра ровно в полдень я постучусь в соборную дверь и потребую окончательного ответа-

Он ушел, не обернувшись, пренебрежительно показывая, что он ничего и никого не боится.

— Эффектно ушел, как актер на сцене, — зло улыбнулся капитан. — А у самого поджилки дрожат!

— Вот полундра так полундра! — Мичман сел, уткнув лицо в ладони, и застонал, как от зубной боли. — Кошмар! Это же кошмар!

— Слушайте, товарищи, — неестественно спокойно заговорил Виктор. — Я решил. Лечу. Забираю Сережку — и лечу! Советские люди не осудят меня: они поймут, что я сделал это ради спасения друзей.

— Вы не спасете нас, Виктор Дмитриевич! — горячо возразил капитан. — Нас с Федором Тарасовичем они не выпустят отсюда живыми. Слишком много мы знаем про них. И вас они передадут майору Иосси. И Сережа погибнет.

— Возможно! Но есть хоть какая-нибудь надежда спасти вас.

— Вот что! — поднялся мичман, улыбаясь со злой иронией. — Давайте соберем общее собрание, как говорил этот жлоб, и проголосуем. Кто за то, чтобы таким подлым способом спасать свою жизнь? Я против. Кто за? Нет! Воздержавшихся? Тоже нет! Единогласно!

— Что же делать? Что? — измученно крикнул Косаговский.

— Ждать! — ответил капитан, — До двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня у нас немало времени. Я крепко надеюсь, что посадские нас выручат: Будимир и Волкорез, есаулы мои, живы. Ждать и надеяться!