Эльза как раз подняла со стойки глубокую чашку, до краев наполненную чем-то мутным и темным. При упоминании зелья рука ее дернулась, и треть отвара выплеснулась через край, окропив пол и подол ветхого платья.

– Да твою ж мать…

Женщина вскочила, от чего стул, проскрежетав по деревянному настилу, отъехал в сторону. Из складок ее балахона тут же вывалился нож размером с ладонь и с глухим стуком скользнул в угол. Какое-то время она пыталась стряхнуть влагу с одежды, после чего тяжело выдохнула, медленно поставила чашку на прежнее место и только после этого снизошла до постояльца. На этот раз ее прищур был куда жестче и враждебнее. Дариус знал этот взгляд. Обычно так на него смотрели преступники, пытающиеся решиться на отчаянные меры. Вопрос заключался в том, на что решалась Эльза.

– Так вот за каким хреном тебя в город носит! И как, удачно? Хотя… какое там. Было бы удачно, ты бы здесь не распинался. – Последнюю фразу она произнесла совсем тихо, будто размышляла вслух. – Да ты, видать, совсем отчаялся, да? Понимаю… понимаю… но ничем помочь не могу. В Денпорте эта дрянь, знаешь ли, под запретом.

– Я заплачу, – с нажимом произнес Дариус. – Заплачу столько, сколько нужно.

– Ты недавно в городе, ведь так?

– Какая разница!? Вы можете помочь или нет?

Юстициар вытащил из-под плаща золотой рин, повертел его промеж пальцев и снова спрятал в карман. Последний раз, когда он проделывал нечто подобное, его огрели по затылку и оттащили в какой-то грязный подвал. Однако он был в отчаянии, хоть и старался не подавать вида.

Эффект от дешевого трюка принес-таки желаемый результат. При виде блестящей монеты глаза Эльзы вспыхнули ярче, чем пламя масляной лампы.

– Этого… – старуха алчно облизнула губы и посмотрела по сторонам. Бессмысленный жест, учитывая, что в холле не было ни души. – Этого мало.

– Мало? – невольно переспросил юстициар от удивления. В лучшие времена за целый рин он мог утопать в блестящем дурмане целый месяц.

– Конечно, – старуха пожала плечами. – Думаешь, стала бы я рисковать своей дряблой шкурой просто так? Три золотых за кисет.

– Ты из ума выжила, женщина? Это же…

– Ну так вали отсюда. Продавцы, поди, в очередь выстроились? Ну, чего умолк? Чего глаза вылупил? Сам уже знаешь, как это дерьмо тяжело нынче достать. По счастью, у меня заначка осталась. Вот и пригодится. И мне хорошо, и тебе приятно. Ну так как? Три рина за кисет. Хороший такой кисет. Толстенький.

– Когда-нибудь ты пожалеешь о своей жадности, – гнев Дариуса, и без того вялый, внезапно исчез совсем, а мышцу правой ноги свела легкая судорога. – Получишь деньги после того, как я увижу товар.