Он знал! Знал, что у меня и шанса нет на победу.

Глаз дёргался от злости, схватив своего короля, сжала его в ладони.

Да, врала я ему.

Играла я в шахматы. В клубе! В школе у нас кружок был. Я даже на городские соревнования ходила и вот так проиграть.

Позор!

— Ты злишься, Алевтина?! — он, словно не понимая, в каком я состоянии, приподнял бровь.

— У меня на то есть повод! — процедила я.

Ведун засмеялся, поднялся и вышел в кабинет.

Послышался звук открывающейся и закрывающейся двери шкафа. Лёгкое шуршание полиэтилена. И снова шаги.

Эмес вернулся с коробкой в руках. Сев обратно в кресло, положил сбоку от доски конфеты.

— В прошлый раз ты ела их с таким удовольствием, что я не удержался и заказал ещё. Подсласти горечь поражения и не злись так. Не стоит оно того. Хотя да, проигрывать неприятно, особенно если ты не готова к этому.

— О, нет! Даже, если готов — это, знаете ли, бьёт по самолюбию!

Поставив шахматную фигуру на доску, потянулась за конфетой.

— Что же, поверю тебе на слово. Я так давно не знаю поражения, что уже и забыл каково оно.

Я замерла с набитым шоколадом ртом. Желание пристукнуть этого самодовольного господина «Совершенство» вернулось с новой силой.

— Ага, — прошипела я, прожевав, — то есть вы просто хотели продемонстрировать мне, какой вы гроссмейстер от Бога!

— Нет, наш уговор остаётся в силе. Расставляй фигуры…

Он взял конфетку. Проследив за ним, нагло забрала коробку со стола и разместила на своих коленях.

— Горечь поражения заедаю здесь только я, Эмес, так что нечего вам сладостями баловаться.

Он улыбнулся и тут же стал серьёзным.