Части пазла складывались в моей памяти, придавая прежде незначимым деталям совсем другой смысл. Нашему внезапному переезду из Динэ. Отбитому у меня желанию петь. Маминой гиперопеке, настороженному отношению к любым молодым людям, проявлявшим ко мне интерес…
Где-то в другой реальности Сабелла Форбиден допустила ошибку, недосмотрев за дочерью – и не заметив влюблённость, которая привела к её гибели.
В этой реальности она решила её не повторять.
Сид молчал, задумчиво глядя не то на меня, не то на точку над моим плечом: казалось, он потерял нить разговора и теперь пытался вспомнить, о чём только что говорил.
– Потом появилась эта тварь, – неожиданно просто произнёс он. – Накануне дня, в который когда-то я утащил тебя в прореху.
– Но… откуда ты знаешь, что она – страж?
– Она возникла на моих глазах. Там, в безвременье. Материализовалась из пустоты. Как ты понимаешь, у неё никогда не было тела, потому для расправы с тобой ей и требуются чужие. И потому же её невозможно убить. Можно лишь устранить то, что вызвало её существование, заставив её исчезнуть. – Сид смотрел за оконное стекло, где растворялись в ночи фиолетовые чернила предрассветной темноты. – Никому не дано менять прошлое. Последствия этого слишком велики. Тварь появилась, чтобы восстановить ход истории, созданный мною изначально. В тот день, когда я утащил тебя на Эмайн, ты исчезла из этого мира. Ты больше не принимала участия в его жизни. Если бы теперь ты осталась в нём, если бы осталась жива… это вызвало бы изменения во всём океане времени и во всех потоках, что текли после тебя. Соответственно, ты должна была исчезнуть снова. И поскольку теперь утаскивать тебя на Эмайн было некому, тварь попыталась убрать тебя другим способом.
Я успела успокоиться. Недоверчивое смятение, овладевшее мной в первую минуту, уступило место спокойствию, ледяной коркой сковавшему разум и чувства. Но я знала, что чувства рано или поздно вернутся – и скорее рано, чем поздно.
До этого времени мне необходимо было узнать кое-что ещё.
– Убрать, то есть убить, – недрогнувшим голосом уточнила я. – Меня и маму.
– Нет. Только тебя. То, что ты считала проклятьем, то, из-за чего умирала твоя мать… Тварь здесь ни при чём. Просто никому не дозволено знать о времени слишком много, – а я рассказал Сабелле Форбиден о той реальности, которой уже не существует. Рассказал то, чего не положено знать ни одному человеку. Будущее меняется, когда кто-то заглядывает в него, ведь знание об этом будущем уже меняет всё, что ты делаешь после. Однако время умеет лечить свои раны без всяких стражей. Твоя мать знала о том, чего уже нет; стало быть, она тоже обязана была исчезнуть. Это она и делала, когда из неё тихо уходила жизнь… по сути, с ней происходило то же, что и со мной, просто немного по-другому.