– Доброе утро, миледи, – мягко сказал он, убирая спутанные волосы с моего лица, заправляя их за уши. – Завтрак в постель? Полагаю, после вчерашнего даже твой брат не будет возражать. Ты потратила много сил.
Две фразы, которые требовалось произнести, вертелись в мыслях, но застревали в горле, отказываясь идти на язык.
– Я в порядке, – хрипло сказала я вместо этого. Чувствовала я себя и правда вполне сносно – по крайней мере, физически: видимо, трёхдневный курс восстанавливающих зелий возымел должное действие. – Позавтракаем все вместе. Заодно… обсудим то, что требуется обсудить.
Питер не стал ни возражать, ни настаивать. Лишь, наклонившись, коротко поцеловал меня в губы и встал, чтобы выйти из комнаты.
Я смотрела в потолок, чувствуя, как отступившее на время сна смятение снова путает мысли.
Стало быть, проклятье, которое сгубило маму, пощадило меня. Хотя нет, о какой пощаде может идти речь? Скорее дело в том, что я уже фактически мертва.
Я смотрела, как в тонком солнечном лучике, пробившемся сквозь щель между задвинутыми шторами, кружатся золотые пылинки. Пытаясь уложить в голове, что где-то в другой реальности я влюбилась в сида и умерла из-за него, Эш вырос и стал диктатором, а сид вернулся назад во времени, чтобы спасти меня, и тем самым вызвал гнев твари, которая теперь хочет меня убить.
Безумие.
…хорошо, но если мама умирала из-за того, что узнала про все эти игры со временем, – почему она не умерла тогда, когда этот Коул только пришёл к ней? Когда мне было тринадцать? Почему проклятие догнало маму
А то, что рассказал мне сид, звучало вполне правдоподобно.
Я смотрела на солнечные блики, игравшие на серых стенах, не прикрытых голограммами.
…уйти на Эмайн? Оставить Питера и Эша? Или умереть, надеясь на то, что сид вернётся назад во времени и всё исправит? Тогда мы с Питером не встретимся, даже не узнаем друг о друге – а о том, кого ты не знал, не будешь сожалеть. И мастер не погибнет, и Гвен, и все те, кого тварь использовала в качестве одержимых…