От шагов Изегрима содрогается земля, и камушки осыпаются вниз. Волк нарезает круги по руинам, которые, должно быть, когда-то были крышей. Он меня не атакует, не вынюхивает. Как будто и так знает, что я иду. Уже пришла. Выглядываю из-за колонны, наблюдаю, как переливается в лунном свете его серебристый мех. В прямом свете его глаза сверкают как звезды. Но вот он поворачивает голову, и теперь я вижу, какие они мутные. Совсем как у моей прабабушки. Он слеп.

Вот и мое преимущество. Значит, полагается он на запах и звуки. Подкрадываюсь к нему поближе. Если он был создан, чтобы убивать исключительно фейри, значит, будет ориентироваться на их запах. А я не пахну цветочной пылью и чем-нибудь сладким, тем более на мне одежда, от которой несет лошадью, землей и старым колодцем. Зато у него очень большие уши, как в сказке о волке и девушке, которую Изобелла так любила. Возможно, надо было слушать ее внимательнее, и тогда сейчас я бы знала, как избежать опасности.

Тихо-тихо перебегаю от колонны к полуразрушенной стене, все ближе и ближе подходя к волку. Краем глаза замечаю фейри, которые скрываются за защитным барьером. Наверняка это королева произнесла какое-нибудь заклинание. Как только я оказываюсь в нескольких шагах от волка, опускаюсь на корточки и перехватываю кинжал поудобнее, с облегчением убедившись, что рука у меня не вспотела. Уже близко. Между нами только низкая полуразрушенная стена. Сейчас или никогда, иначе меня разорвут на куски. С сильно бьющимся сердцем перелезаю через стену и подхожу к нему почти вплотную.

Он останавливается, поднимает голову. Даже со спины я вижу, как раздуваются его ноздри. Нет, он не сможет меня учуять. Не поймет, чем я пахну. Поднимаю кинжал, глядя на его дрожащие от напряжения лапы. Вижу, как перекатываются его мышцы.

За мгновение до моего удара он резко дергается в мою сторону, оскалив зубы и устремив на меня мутные невидящие глаза.

Я колеблюсь. Потому что существо передо мной, каким бы кровожадным оно ни было, ничего мне не сделало. А я сейчас не защищаю свою жизнь или жизнь своего народа. Я – нападающая, захватчица. Я пришла, чтобы ранить, потрошить и убивать. Впервые за время испытаний мне становится страшно. Каким же чудовищем становлюсь я сама.

Изегрим чует мой страх. Он готовится к прыжку, согнув передние лапы, скалит клыки, с которых текут слюни.

Я знаю правила. Повернешься спиной к волку и станешь легкой добычей. Но выражение в его слепых глазах заставляет меня забыть все правила. Теряя разум, спешу от него прочь и бросаюсь на землю, чтобы скользнуть по последнему куску каменной равнины. В конце концов я сползаю вниз. Сюда он не проберется, так как слишком узко. Но я не затаиваюсь, потому что он может спуститься и с другой стороны. Ползу на коленях под полуобвалившимся потолком, который дрожит и хрустит под ногами хищника, пока не добираюсь до пьедестала, поддерживающего его. Алтарь. Здесь можно не бояться падающих камней. Прижавшись спиной к камню, зажимаю ладонью рот, чтобы подавить рыдание. Или крик. Это не тренировка. Один из нас не переживет битвы. И вероятнее всего, это буду я. К горлу поднимается желчь, напоминая о том, что я не убийца. Проклятая, но не убийца. Не воительница.