Но прежде чем повозка успевает остановиться, а я – что-либо сказать, Юлиана выпрыгивает из кареты на землю и с восторженным воплем бежит по снегу, кое-как подобрав длинную юбку своего роскошного платья, так что весь подол в итоге намокает.

– Не спеши так, глупая ты коза! – кричит ей вслед Ания. – Мы же не знаем, можно ли перейти границу! Это опасно!

Но Юлиана проскакивает сквозь разрыв и со смехом падает на зеленую траву Аурума, начинает кататься взад-вперед, не обращая внимания на запачкавшееся платье и ни на секунду не переставая хихикать. Пересекаем границу. Коротко ухмыляюсь, краем глаза глядя на Невана, и вижу, что он тоже улыбается. Будь его воля, он бы переправил сразу всех пленниц обратно домой, но все послушали Анию и Натию, которые пользовались бо́льшим авторитетом, чем он. Ничего удивительного.

Все остальные пленницы не могут выбраться так же быстро, как Юлиана, с которой продолжают ругаться Ания и Натия, и Роуэн подает каждой руку, чтобы помочь выйти, но ни одна не принимает его помощи. Кажется, то, что сразу столько женщин его демонстративно отвергло, сильно его задело. Сиф сочувственно хлопает его по спине.

Я выхожу последней, опираясь на протянутую руку Невана, и машинально отвожу взгляд, но потом все же смотрю ему в глаза. Должно быть, щеки у меня сейчас краснее маков, но он, похоже, этого не замечает. Впрочем, щеки горят не только от смущения.

– Просто невыносимо жарко! – восклицаю я каким-то неестественным, чужим голосом и начинаю обмахивать себя ладошкой. Кожу под шубой начинает покалывать, и я сбрасываю ее с себя. Трава у моих ног уже частично выжжена. Опускаюсь на колени и, медленно проведя пальцами по стебелькам, замечаю гвоздику. Весенних цветов больше нет.

– Лето наступило, – слышу я голос Невана.

– Что ты можешь знать о лете? – спрашиваю я, поднимаясь с травы и оказываясь в его тени. Лучшая защита от палящего зноя. Так приятно, что хочется закрыть глаза, но он смотрит на меня очень пристально.

– Я много путешествовал до того, как попал под воздействие проклятия, – тихо поясняет он.

До нас доносятся ликующие возгласы освободившихся пленниц, а мы все стоим за нашей каретой. Он так близко, и здесь нас едва ли кто-то увидит. Сердце начинает биться чаще. Я не понимаю, что со мной. Конечно, я чувствую, что меня к нему влечет, но в то же время не уверена, что между нами происходит. Ведь когда девушки моего возраста шушукались о своих кавалерах, я об этом даже не задумывалась. Слишком много мыслей. Как бы их остановить? Я ведь должна чувствовать себя бодрой и веселой, как после кубка доброго вина. Но у меня ощущение, что впереди страшная битва и к ней надо готовиться.