Амвари отлетели, закружились в вышине. Маддона присмотрелась к девочке.

Черный конь шагнул в ее сторону. Подкова лязгнула о мостовую. И еще раз. И еще. Зашумели вербы.

Конь остановился. Маддона неподвижно сидела в седле. Но вербы зашумели сильнее, будто зашептались все вместе, ветви склонились до самой земли, закрыли Сае. Заскребли сучья, заскрипели корни.

Маддона отвернулась и направила коня к выходу с улицы. Амвари молча кружили над ней и вместе с ней скрылись из вида.

Мастиф выпустил полузадушенного Таниду, и тот, хватая ртом воздух, бросился к девочке.

– Что ты сделала? – схватив ее за плечи и тряхнув, прохрипел он.

Девочка ничего не ответила, лишь равнодушно посмотрела на него.

– Не делай такого больше никогда!

Ветви, еще минуту назад балдахином укрывавшие Сае, теперь поднялись так высоко, что Танида не смог бы дотянуться до них.

Прун поглядел на деревья, на Сае и закусил губу.

Трупы амвари уже потускнели, оранжевый окрас пропал. Они страшно смердели тухлятиной, разлага-

лись с невероятной быстротой. От вони запершило в горле. Танида закашлялся, схватил девочку за руку и поспешно увел от птичьих тел.

Он только раз оглянулся и подумал: с такой быстротой гниет лишь то, что уже давно было мертвым и лишь притворялось живым.

Всумраке она казалась такой же, какой Танида ее запомнил.

Ласса сидела в просторном кресле посреди салона и глядела в окно. Сумрак рассеивали только свет уличных фонарей да заглядывающий в комнату месяц. Девочка ни на шаг не отходила от Таниды. Она не мешала, умела двигаться бесшумно. Танида тому удивлялся и все думал про то, кто же мог научить такому Сае. Уж точно не жонглер внутренностями.

Они подошли так близко к Лассе, что вытянешь руку и дотронешься, а Ласса еще не заметила гостей. Она опомнилась, лишь когда услышала тихий детский смешок.

– Кто тут? – вскочив, воскликнула Ласса.

– Я, – сказал он, гадая, узнала ли Ласса голос.

Она узнала. Ласса помолчала с минуту, успокаиваясь, затем зажгла свечу на комоде. В воск были подмешаны ароматические масла, в комнате разлился запах яблок и корицы. Не удостоив гостей взглядом, Ласса указала им на ближайшие кресла, сама вернулась к своему, уселась и лишь тогда посмотрела на Таниду. И вздрогнула.