Танида выпрямился и тут же сгорбился опять. Где-то за спиной, в темноте, шел великан Мастиф. Может, далеко, а может – нет. Несмотря на габариты, гигант умел передвигаться беззвучно.

– Так ты не случайно наткнулся на меня?

– Я искал тебя, чтобы успеть раньше других.

– А, это Ласса и имела в виду, когда советовала спросить о твоих занятиях, – заметил Танида.

Каменные дома по обе стороны улицы выглядели запустелыми, ни лучика света в окнах. Свечи были дороги, а горожане умели считать деньги. Их не пугала темнота. Они укрывались в ней целыми семьями, наглухо закрыв двери жилищ, страшась за жизнь и добро. Но в их темноте, по крайней мере, было безопасно. А Танида уже давно не знал места, где мог бы ощутить себя в безопасности.

– Меня заставила жизнь, – тихо сказал Прун.

Он помолчал с минуту, потом добавил:

– Кое-что оказывается на удивление легким, когда нечего больше терять. А когда делаешь снова, оно еще легче, в особенности когда награда на зависть. Знаешь, как трудно противиться искушению, когда что-то легко получается и хорошо награждается?

Танида знал. Он в последнее время вообще старался делать только то, что легко получается. Это Прун всегда старался делать трудное, например, заработать на жизнь искусством. Таниде иногда приходилось защищать Пруна от тех, кто верил, что должник с переломанными ногами быстрее отдаст долг. Парадокс, конечно, но на то она и вера. А ломать эти люди умели.

После бегства Таниды Пруну пришлось управляться самому. И, похоже, управился он отлично.

– С чего ты доверяешь Морициусу?

– Потому что он мой человек. И та халупа, в которой ты живешь, – тоже моя. Морициус держит корчму от меня.

– А театр? – спросил Танида.

– Я продал его вскоре после твоего отъезда.

– Ты продал свою мечту.

– Тогда я должен был, – сказал Прун. – Теперь я хочу выкупить театр, и договариваюсь о том с князем. Когда ты пропал, люди перестали приходить к нам. ТанПер позаботился о том, чтобы это произошло. Лучше всего для меня стало пропасть из виду. Показывать нашу с тобой дружбу стало… не слишком удобно.

– Не верю, – прошептал Танида.

Он и вправду не поверил. Чтобы Прун – и такое? Хотя не сам ли Танида все время твердил о том, что любой может делать наихудшее, если прижмет как следует. Именно тогда открывается, что худшее делать легко и денежно.

Прун тряхнул головой.

– Меня заставила жизнь, – с напором выговорил он, словно хотел еще раз убедить себя. – Но я не жалуюсь. Мне и раньше приходилось работать с людьми такого сорта. Даже с теми, с кем работаю сейчас. У меня уже репутация. Я даже несколько раз работал на ТанПера. Он слегка удивился, но не более того. Как видишь, я не мог ему перечить, когда получил заказ на тебя.