– Он придет в сумерках?

– Да брось ты свои глупости, – раздраженно сказала Ласса. – Когда придет, тогда придет.

– Я сделаю, что скажешь. Но лучше было бы, если бы Танида пришел в темноте. Моя пора – ночь.

Он проснулся, услышав шаги в комнате, и не открывал глаза до тех пор, пока не зашуршал передвигаемый стул и не звякнули монеты в брошенном на стол кошеле.

– Спасибо, – сказал Танида.

Он сел в кровати. Прун выглядел опечаленным.

– Я не смог заснуть, – сообщил он. – Я всю ночь думал о твоей девочке и о том случае на улице. Твоя Сае пережила встречу с маддоной! Если бы сам не видел, никогда не поверил бы.

Танида встал, посмотрел в окно на грязный двор внизу и пошел в угол, где на табуретке стояла деревянная лохань со свежей водой. Амарха принесла воду на рассвете. Танида сполоснул лицо и руки.

– Она удивительная. Мы с Ольрой всегда мечтали о такой дочке. Ну, конечно, это Ольра мечтала, но я тоже не против.

Танида оделся, сел напротив Пруна, взвесил в руке кошель с серебром.

Тяжелый кошель.

– А отчего у вас нет детей?

– Боги не смилостивились над нами.

Танида промолчал.

– Мы пробовали. В разное время дня и ночи, недели, месяца и года, и в разных местах, и множеством разных способов.

– Да, бывает иногда, – согласился Танида.

– Потому я тогда и говорил тебе, что мог бы купить ее. Ольра была бы очень рада.

– А разве мало вокруг сирот? Война была кровавая.

– Я чувствую: эта девочка необыкновенная. Я знаю, что Ольра полюбила бы ее всем сердцем.

– Да, Сае немного не такая, как другие дети, – согласился Танида.