– Но я боюсь.

– И?

Веспер кивает.

– Ты права.

Она принуждает себя еще раз посмотреть на него и видит, что меч смотрит в ответ.

– Ладно, – бормочет она, – поехали.

Кладет меч на землю, держа ножны в одной руке и протягивая другую к рукоятке.

Меч начинает тихо гудеть, глаз раскрывается все шире.

Веспер останавливает дрожащую руку, делает очередной вдох, кусает губы, тянется… и передумывает. Вместо того чтобы схватить рукоятку, она опускает правую ладонь на одно из крыльев, а левую – на другое. Они тянутся навстречу ее пальцам и быстро за них цепляются.

Веспер встает, шум упавших на пол ножен перекрывается победоносным гудением стали.

В другой комнате носятся рукотвари, и их болтовня становится тем громче, чем яростнее они пытаются вырваться из оков. Диада настороженно смотрит в их сторону, но не отходит от подопечной.

В это время Веспер устанавливает меч острием в пол и наклоняет рукоять вперед – так, чтобы мужчина вновь оказался в поле зрения оружия. Осторожно раскачивает его вперед и назад.

Между клинком и телом человека воздух наполняется синими искрами. Пот испаряется, сыпь оживает. Мужчина мечется и стонет.

Диада возвращает свой меч в ножны, идет к больному и давит ему на плечи.

Теперь сыпь дымится, сгорая под жутким взглядом меча. Веспер едва удается ровно его удерживать, она скрипит зубами и надеется, что трясущиеся мышцы выдержат.

Меч гудит на одной чистой долгой ноте. Она проникает под кожу и кости, очищает и изменяет организм больного.

Дело сделано.

Диада отходит, и три взгляда, все еще таящих дерзкую надежду, выжидающе наблюдают.

Мужчина открывает глаза – у него усталый, но осмысленный взгляд.

– Эй? Что вы делаете в моем…