К ним приближается одинокая фигура, закутанная в кучу тканей, защищающих ее от ветра. На первый взгляд, она безоружна и путешествует налегке.

– Что думаешь? – спрашивает Макси.

– Эззи думает, что лучше бы нам первыми добраться до ворот.

– Согласна.

Стены Вердигриса уже близко, в то время как фигура – далеко. Однако каждый раз, когда Эззи оборачивается, она становится все ближе. Это пугает, этого попросту не может быть, но это так.

Затем фигура оказывается перед ними, отрезая каравану путь до города и вынуждая его остановиться.

– Здравствуй, друг, – приветствует ее Эззи, немедленно натягивая свою фирменную улыбку торговца. – Ищешь, где бы прибарахлиться? Если так, то ты выбрал наиболее подходящее время.

Фигура пристально смотрит на Эззи.

– Я ищу то, чего у тебя нет.

– Ужасно жаль. Ну что ж, удачи в поисках. Прошу прощения, но мы должны ехать дальше, а прощания в Вердигрисе никогда не затягиваются.

– Я – Первый, и я прошу разрешения пройти в город вместе с твоими… людьми.

– Это невозможно. Город закрыт для чужаков, там небезопасно.

– Для вас. Мор не может причинить мне вреда.

– Ах, конечно. Но в городе тебе запрещено потакать своим, кхм, желаниям.

– Я осведомлен о законах твоего города. Они проистекают из истории, из конфликтов с моим… народом. Но будущее переменчиво, как и твоя натура. И оба послужат моей цели.

– Ах, друг, твоя уверенность совершенно завораживает.

– Назови свою цену, человек тысячи масок, и я ее приму.

Прежде чем Макси удается пошевелиться, он добавляет:

– И твою, сородич моих сородичей, и цену всех остальных.

Они обмениваются взглядами, морщат лбы. С совестью удается справиться: она откинута, отброшена и затоптана. Они объединяются во имя общей алчности.