– Ты почему не спишь?

– Не могу, слишком много дел.

– Тебе нужно больше отдыхать. Это не… – фу, что за запах?

Веспер смотрит на козленка.

Козленок пытается придать морде невинное выражение.

– Я в порядке. Кажется, теперь я готова идти дальше.

Диада поворачивается к козленку и качает головой.

– Ну, здесь тебе точно нельзя оставаться. Но если ты собираешься снова пускать в дело свой меч, почему бы не использовать его по назначению?

Веспер начинает собирать вещи.

– Ты имеешь в виду – как рыцарь?

– Да.

– Не знаю, просто я чувствую, что это неправильно.

– О чем ты? Что неправильно?

– Дело не в мече. Я думаю, меч хочет, чтобы я пускала его в дело, причем часто. Но… что-то меня останавливает.

Диада скрещивает руки, очевидно не удовлетворенная ответом.

– Твой отец пускал его в ход.

– Знаю. Может, я тоже смогу, когда буду готова. Пошли, – меняет она тему. – Нам пора.

Троица выходит на более сносный воздух. Они проходят сквозь тихий холл, освещенный сущностными лампами. Когда они оказываются рядом, огни слегка затухают, отклоняясь от спящего меча на спине у Веспер. Главная дверь открыта, но выход заблокирован широкой напряженной спиной узурпетки.

Им не видно ее лица или лица собеседника, с которым она спорит, но голоса слышно прекрасно. Один из больных пришел сюда в поисках лечения. Он уже настолько отчаялся, что готов нарушить карантин и не желает принять отказ. Когда узурпетка поворачивается к нему спиной, слова перерастают в угрозы.

Рядом ждет толпа, состоящая из недавно исцеленных, желающих высказать свое почтение, и тех, чьим родственникам необходима немедленная помощь. В отличие от больных, они выглядят спокойными и терпеливыми.